КЛЮЧ
Окрестности Бобреневского моста и реющий над ними грозный силуэт каменных врат всегда вызывали во мне тревожное и волнующее чувство. И неспроста... В сущности, ведь именно здесь находится мистический ключ ко всей коломенской истории...
При взгляде на молчаливую громаду этой проездной башни невольно вспоминаешь, что её издавна именовали главными воротами Коломенского кремля. Скептики могут подвергнуть сомнению это предание. В самом деле: почему считать главными именно Пятницкие ворота, хотя были в кремле более красивые – Ивановские, или расположенные ближе к Москве – Косые?
Здесь придётся обратиться к древней истории Коломны. Вспомним, что до конца XIII столетия наш город входил в состав великого княжества Рязанского и был центром удела, подчинённого Рязани. Естественно, что главные ворота ориентировались на стольный город – к востоку. Традиция эта закрепилась и сохранилась даже когда Коломна оказалась в составе московских владений.
Но где находился прежний парадный въезд? На том же месте, где и сейчас? Вряд ли.
Нужно учитывать, что древний детинец был гораздо меньше кремля, выстроенного в московский период. По предположению археологов, он располагался над Бобреневской переправой в районе бывшей Свибловой башни. Это был, скорее, деревянный замок удельного князя, вокруг которого селились ремесленники и торговцы.
Место расположения укреплений очень характерно. С этой позиции хорошо контролируется переправа через Москву-реку и Владимирская дорога, (раньше улица Зайцева называлась Владимирской). Всё это не случайность. В старину главным противником Рязани было великое княжество Владимирское. Собственно, именно благодаря распре между этими княжествами Коломна и попадает на страницы летописей в 1177 году.
Поскольку нынешняя Успенская (Лазарева) улица не входила в черту укреплений, можно согласиться с тем, что здесь располагался домонгольский посад. Но в то же время следует учитывать, что коломенский детинец находился совсем рядом, и главные ворота стояли, если и не на том же самом месте, где сейчас, то, в общем, недалеко от него.
Как выглядела проездная башня тех времён? На холме, окружённом системой оврагов, рвов и водами Москвы-реки, шла линия валов. В месте проезда вал разрывался, и в этом проёме высилась надвратная башня, сложенная из мощных брёвен. Башни ставились далеко не так часто, как можно видеть на картинах исторических живописцев. В эпоху деревянного оборонного зодчества подобные укрепления сооружались над воротами. Здесь было самое опасное место для обороняющихся, и оно было лучше всего укреплено.
Возвращаясь к первому летописному упоминанию, надо сказать, что конфликт с владимирцами оказался для Рязани неудачным. Глеб Рязанский попал в плен и, спустя одно лето, скончался во владимирском заточении в 1178 году. Удельное Коломенское княжество, формально оставаясь в составе Рязани, фактически перешло под протекторат Владимира.
Это подтверждают и события 1180 года. Тогда «молодшие» рязанские князья обратились ко Всеволоду Большое гнездо с жалобой на утеснения старшего брата, князя Романа Глебовича и с просьбой о защите. Всеволод пришёл с войском. Этот эпизод мы видим на миниатюре Радзивилловской летописи. Владимирский князь с дружиной подступает к городу, а князья Всеволод и Владимир Глебовичи встречают его с поклоном, протягивая свиток – символ зависимости от Владимира. Могущественный воитель защитил братьев, а войска князя Романа разгромил.
Но нас в этой истории особенно интересует рисунок. Ведь это первое, пусть и схематичное, изображение кремля и Спасских ворот.
Кстати, имя «Спасские» древнее, чем «Пятницкие». Произошло оно потому, что, по константинопольской традиции, над главными вратами помещали икону Христа Сотера (Спасителя). Через Свой образ Господь благословлял входящих с миром и охранял крепость от недругов.
А было от кого защищаться... Те годы омрачены не только внутренними усобицами, но и растущей внешней опасностью. В декабре 1237 года, когда Рязань из последних сил сдерживала натиск монгольских орд, владимирцы спешно собирали союзное войско. Генеральную битву решено было дать здесь, на границе Владимирского и Рязанского княжеств. Когда 1 января 1238 года войска монголов под командованием Бату-хана подошли к стенам Коломны, их ждали здесь объединённые рати из Владимира, Суздаля, Коломны, Москвы, Пронска, Новгорода Нижнего, остатки рязанских дружин.
Сражение отличалось невероятным ожесточением, сопровождалось глубокими прорывами фронта и гибелью не только множества рядовых воинов, но и полководцев. С нашей стороны пали князь Роман Коломенский и воевода Еремей Глебович, с монгольской – видный военачальник-чингизид Кюль-хан.
Однако чаша весов склонилась, в конце концов, в сторону завоевателей. Остатки русских дружин были смяты; их прижали к «надолбам» (полосе пригородных укреплений) и уничтожили... Всё это происходило здесь, в районе нынешних Пятницких ворот.
Памятью об этой трагедии осталось удивительное предание. Рассказывали, что одна из коломенских церквей погрузилась под землю, избегнув поругания. Показывали даже место, где это произошло – между Пятницкими воротами и Крестовоздвиженской церковью. Долгое время, вплоть до начала XIX века, тут сохранялось углубление – след старинного оврага или пруда. Когда в половодье впадина заполнялась водою, коломенки приносили сюда своих ребятишек и купали младенцев в этой воде, словно призывая на них невидимую благодать. Говорили даже, что старцы святой жизни могли по великим праздникам, приложив ухо к земле, слышать звон подземного колокола.
Умом мы, конечно, понимаем, что это невозможно. Но с другой стороны, мы также осознаём слабость своих представлений о времени и пространстве. Возможно, здесь происходили какие-то события, недоступные пониманию современного человека. Возможно, что и нет. Но нам следует, как минимум, с уважением относиться к старинным преданиям, в которых отпечатлелся след той великой и страшной эпохи.
Впрочем, сохранились не только легенды, но и материальные свидетельства. Недавно, во время археологических раскопок на Посаде, недалеко отсюда, на перекрёстке улиц Спасской (Грунта) и Алексеевской (Левшина) была обнаружена братская могила XIII века. Человеческие останки уложены тесно, прижаты друг к другу. И это значит, что тут похоронены жертвы либо Батыева нашествия, либо «Дюденевой рати» 1290-х годов.
Однако, как это ни парадоксально, жестокие испытания тех лет не только не затормозили, но даже усилили развитие Коломны. Почему-то именно сюда устремляются люди из других селений. Растёт Посад. Всё это вскоре изменит облик города, в том числе и его Спасских ворот.
МОСКОВСКАЯ КРЕПОСТЬ
Монгольское нашествие привело к полному изменению политической ситуации на Руси. Гегемонии Владимирского княжества пришёл конец. Границы Рязани укрепляются; о Коломенском уделе уже и речи не шло. Встал вопрос – кому теперь суждено возглавить Русь? И разрешился он самым неожиданным образом.
Младший сын святого Александра Невского, благоверный Даниил Московский, получил в наследство крохотный удел с тремя городками. Незначительность его владений провоцировала соседей поживиться за его счёт в «маленькой победоносной войне». Рязанский князь Константин Романович затеял распрю с Москвой. Но в результате он не только потерпел военное поражение, но и сам «некой хитростию» был взят в плен.
Не только стратегически важная крепость, контролирующая пересечение речных и сухопутных дорог переходит под московскую руку. Вся коломенская округа отходит к Москве. Святой Даниил повёл себя по-рыцарски. Он отпустил сыновей пленённого на Рязань, связав их клятвою не воевать против Москвы. А Константину предложил свободу в обмен на Коломну. Гордый рязанец отказался. Он предпочёл оставаться в почётном московском плену, нежели отдать противнику огромный кусок наследственных владений.
Однако через некоторое время участь пленника изменилась... В 1303 году скончался благоверный князь Даниил. Ему наследовал сын, Георгий (Юрий) Данилович. А он не отличался ни благородством, ни терпением отца. Юрий приказал умертвить рязанца. Это злодеяние произошло в 1305 году, и вызвало возмущение не только соседей, но и москвичей.
Властитель Москвы рассчитывал этой казнью закрепить за собой Коломну, а на деле развязал руки Константиновичам в их борьбе за отцовское наследие.
Надо было укреплять Коломну. И это было сделано! В начале XIV века, при Юрии, а может чуть позднее, при его брате, Иване Даниловиче Калите Коломна окружается новой системой валов, во много раз превышающей прежний княжеский замок. Это была уже настоящая крепость с площадью более 20 гектаров, почти равная нынешнему каменному кремлю. Прикрытый оврагами и рвами, а также Москвой-рекой и Коломенкой, город превратился в мощнейший стратегический центр, ничем не уступающий столице княжества.
Крепость строилась «на вырост», она охватила ещё не заселённые участки. Но с каждым новым князем город развивался. В 1353 году основывается Коломенская епархия. Рядом с кафедральным храмом строятся резиденции Коломенского владыки и великого князя Московского. Иван Калита, Симеон Гордый, Иван Красный... Каждый из князей вносил что-то новое в облик города. Усиливались и укрепления Коломны. Подсыпались валы, выше становились деревянные стены и проездные башни.
Конечно же, особое внимание уделялось Спасским-Пятницким воротам – важнейшему фортификационному сооружению, которое по-прежнему контролировало стратегическую дорогу на Владимир. И по-прежнему оно было ориентировано на Рязань; не только потому, что с той стороны исходила главная опасность, но и по старинной традиции, которая закрепилась с давних времён.
Как прежде, именно здесь встречали выдающихся светских и церковных людей. Думается, именно через эти ворота въезжали в Коломну святой Димитрий Московский и святая Евдокия зимой 1366 года, перед памятным всем нам венчанием. Но главное событие, связанное с историей деревянных Пятницких ворот было ещё впереди.
КУЛИКОВСКИЙ ПОХОД
Через Коломну лежал самый короткий путь в Орду. Это было наиболее важное направление. И не случайно именно в Коломне, своего рода «второй столице XIV столетия», собирались русские войска для борьбы с Золотой Ордой.
Впервые это произошло в 1378 году, перед битвой на реке Воже. Именно в честь этого события и был заложен Успенский собор. Но победа на Воже носила, так сказать, локальный характер. А два года спустя нужно было готовиться к генеральному сражению, в котором должна была решиться судьба всей Руси. И у Коломны собирались рати не только Москвы, но практически всех княжеств русских.
Естественно, что великого князя в сопровождении воевод торжественно встречали в главных воротах города. И что это была за встреча! Все коломенцы во главе с духовенством собрались благословить своих спасителей. Велик был страх, но и надежда была велика! Эта встреча была настолько удивительна, что даже привлекла внимание обычно немногословного летописца. В «Сказании о Мамаевом побоище» читаем:
«Архиепископ же (Герасим) Коломенский срете великого князя во вратех градных с живоносными кресты и со святыми иконами и со всем (освященным) собором и осенил его живоносным крестом и молитву сотворил».
И над вратами и над всем городом вознёсся вдохновенный тропарь Кресту: «Спаси, Господи, люди Твоя, и благослови достояние Твое, победы православным христианом на сопротивныя даруя и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство»!
В то время на Руси не было Митрополита и Русской Церковью управлял митрополичий викарий – Герасим Коломенский. Поэтому его слово имело особое значение.
После неудачных переговоров с ордынскими послами, после грандиозного смотра, князь Димитрий отправляется в Успенский собор. Летописная «Повесть о Куликовской битве» свидетельствует:
«И кончав молитву, иде к Пречистей и к епископу Герасиму и рече ему: «Благослови мя, отче, пойти противу окаяннаго сего сыроядца Мамая...» И святитель Герасим благословил князя и вои его вся пойти противу нечестивых агарян».
Получив благословение на бой от всей Церкви, благоверный Димитрий отправился в поход. А после великой победы он вскоре вновь вступил в город, и владыка Герасим опять встречал его с иконами и крестами. Более шести веков прошло, а событие это вновь оживает перед нашими очами, возвращённое к жизни рисунком средневекового изографа...
КАМЕННАЯ ТВЕРДЫНЯ
Славная победа на Куликовом поле не увенчалась окончательным торжеством. Орда вскоре оправилась от поражения, и в 1382 году Тохтамыш сжёг Москву, а затем и Коломну. Спустя три года Олег Рязанский захватил город и обратил его в пепел.
Даже после свержения золотоордынского ига в 1480 году Коломенский кремль постоянно подвергался опасности со стороны хищных соседей.
Кардинальное решение было только одно – возведение каменного кремля.
Строительство началось 25 мая 1525 г. по велению великого князя Московского Василия III. Средневековое сознание было религиозным. В любое большое дело вкладывался не только материальный, но и духовный смысл. Каким он был в нашем случае? Сохранилось предание, свидетельствующее, что князь Василий строил Коломенский кремль не только как оборонительное сооружение, но и как своего рода обетный дар в память о своём рождении.
Его отец, Иван Великий, всё никак не мог дождаться наследника. Он со своей супругой, царицей Софией Палеолог буквально вымаливал ребёнка, в том числе и в Коломне – выдающемся духовном центре Московии. И когда родился Василий, это было воспринято как чудо. София в благодарность вышила пелену в Успенский собор Коломны, а в своей вотчине Бабышеве построила храм в честь Зачатия святой и праведной Анны. Недаром до сих пор храм Богоявления-в-Гончарах называют иногда по старой памяти – Зачатьевским.
Князь Василий Иванович, разумеется, тоже не забыл обстоятельства своего рождения. Кроме того, у московского властителя было ещё одно основание для памятования о Коломне. Здесь был епископом его друг и близкий советник – Вассиан (Топорков). Вне всякого сомнения, крепость строилась под его духовным надзором. И дело не ограничилось молебном на закладку крепости. Молитвенное убранство башен, осмысление кремля в связи с его церковным окружением – всё это находилось в ведении владыки. Даже само начало строительства символично.
Не случайно начали «град Коломну делати камен» именно с Пятницких ворот. Историк начала XIX века Николай Иванчин-Писарев говорит в своей «Прогулке по древнему Коломенскому уезду»:
«Василий III... строя Коломенскую крепость и заменяя деревянные стены и башни новыми из твёрдого кирпича, поставил главную вратную башню, через которую въезжают из столицы, и от неё распространили стену».
Почему строительство пошло отсюда? Потому что память о въезде Димитрия Донского в древний Коломенский кремль пережила века! Забегая вперёд, скажем, что в XIX в. иконописцы изобразили на воротах сцену встречи и благословения великого князя владыкой Герасимом Коломенским.
Каждая из кремлёвских башен имела своё имя. Как правило, оно давалось по соседней церкви. Все кремлёвские ворота украшались святыми образами, так что крепость имела не только материальную, но и духовную защиту. Особенно важно это было для главных ворот цитадели.
Иванчин-Писарев сообщает:
«На Пятницких или Спасских воротах… стоит, с восточной стороны, огромная Спасителева икона, в богатом окладе, совершенно сходная с Московской на Спасских же, а с западной стороны список XVI столетия с иконы Донския Богоматери».
Обычно на выходе помещали тип иконы, что называется Одигитрией (Путеводительницей). Богородица как бы благословляет исходящих на путь. Но мы знаем, что Донская принадлежит иному типу и называется Елеусой (Милостивой).
Почему коломенцы заменили образ Одигитрии на Донскую икону? Церковное предание связывает эту коломенскую особенность со временами Ивана Грозного и его великого предка – Димитрия Донского. Икона из Успенского собора Коломны, которая была с дружинами русскими на Куликове поле, вернулась в наш город и почиталась как величайшая святыня.
Иван Грозный во время Казанского похода повторял действия святого Димитрия. Казанский поход осмысливался как продолжение традиции куликовских героев.
Царь Иван торжественно въезжал в Коломну через Пятницкие ворота. Подобно Донскому, он молился пред чудотворным образом Пречистой. Когда Казань в 1552 году была взята, царь решил перенести икону в Москву. Это намерение повергло коломенцев в большую скорбь. То ли тронутый их мольбами, то ли устрашённый зловещими знамениями, государь повелел сделать два точных списка с чудотворного образа. Один из них поставили на прежнем месте в Успенском соборе, а вторую – на внутренней стороне главных врат.
Строили крепость итальянские архитекторы. Коломенская цитадель была замечательна по мощи и красоте, лишь немного уступая размерами Московскому кремлю. Сходство этих двух крепостей отмечается многими исследователями. Удивительно, как на границах цивилизованного мира возвысился памятник Европейского Ренессанса! И как глубоко он был переосмыслен православным сознанием, одухотворён и воцерковлён!
Твердыня была хорошо вооружена. Рядом с Пятницкой башней, чуть севернее, находился коломенский арсенал, «казна», где хранились 74 железных и 16 медных пищалей, тысячи железных и свинцовых ядер разных калибров и семь бочек пороха.
На верхнем ярусе висел «сполошный» колокол. Башня была высокая, около 35-ти метров, и с неё хорошо просматривались окрестности. Заметив сигнальный огонь, движение вражеских войск или начало пожара, дозорный бил в колокол весом в «два пуда с четью», давая знак горожанам готовиться к осаде или бороться с огненным бедствием. В ту пору от пожаров не были застрахованы даже каменные сооружения; соседняя башня до сих пор именуется Погорелой, неся в своём имени отпечаток пожара XVI столетия.
Въезд в кремль надёжно защищался: основной корпус башни снаружи прикрывался мощным выступом – «отводной стрельней». Кроме огромных вратных створ имелись ещё спускные решётки – катаракты, или «герсы», как называли их на Западе. Эти крепкие деревянные заграждения не сохранились до наших времён; остались лишь прорези для них в проездных арках да следы герсоподъёмного механизма.
Жаль, что вся эта мощь и краса затемняется воспоминаниями о временах Ивана IV...
Грозный царь – самая противоречивая фигура русского средневековья. Он сделал немало полезного для государства. Но его позднее правление ознаменовалось жестокой тиранией и безумным опричным террором – войной против собственного народа. Один из ключевых эпизодов этой войны – злодейское убийство Митрополита Филиппа (Колычева). Недаром Церковь в песнопениях святителю Филиппу именует царя «новым Иродом»...
Увы, и Коломна не избежала опричных погромов. Если раньше вспышки царской ярости носили лишь локальный характер (стрелецкие волнения и казни Воронцовых в 1546 г.), то Опричнина пролилась на историю города страшным кровавым потоком.
ЛЕГЕНДА
У моей бабушки Анны Михайловны была гимназическая подруга. Сейчас уж не помню, как её звали, а спросить не у кого. А жаль, потому как дама эта была личность колоритная. Помню, меня поразило её высказывание по поводу Мавзолея. «Там лежит не мумия, а восковая кукла! Тело Ленина нашли в клоаке!».
Я тогда по малолетству ещё не соображал, что означает латинское слово «клоака», но понял, что это место, не совсем подобающее «дедушке Ленину». Дерзость «гимназической подруги» по отношению к любимому «Ильичу» шокировала; но при этом осталось ощущение, что старорежимная дама имеет некое моральное право на свободу суждений.
Как-то они разговорились насчёт «сусального» образа Ивана Грозного из фильма Эйзенштейна и гимназическая подруга в сердцах сказала: «Этому упырю не будет покоя; ни ему, ни его войску в Пятницких воротах».
Я тогда ещё толком не понимал, ни кто такой Иван Грозный, ни где находятся Пятницкие ворота, но фраза эта почему-то задержалась в сознании.
Я вспомнил о ней глубокой осенью, кажется – 1983 года. По случаю оказался ночью вблизи Пятницких ворот. И вот тогда, в морозном мраке, во тьме из-под арки врат раздалось отчётливое цоканье копыт, глухое позвякивание оружия и хриплый говор... Это продолжалось, наверное, всего мгновение, но тогда оно показалось целым часом. Как меня тогда кондратий не хватил – до сих пор не понимаю.
Одно стало ясно – с башней что-то происходит. Какая-то непонятная жизнь идёт в ней, независимо от нашего времени. И позднее, когда поступил в Коломенский музей, пришлось наслушаться всяких страшных историй про этот парадный въезд в кремль.
Кстати – вот ещё один любопытный случай. Когда Павел Зеленецкий иллюстрировал мой «Мемориал», к первой же главе он сделал композицию, на которой изображено... призрачное войско, выходящее из Пятницких ворот! Занятно, что я ничего не говорил художнику об этом предании. Значит он каким-то «шестым чувством», подсознательно уловил это невидимое движение.
И что любопытно: до революции ничего подобного не происходило. Во всяком случае, Иванчин-Писарев, любитель «готических» историй, об этом не сообщает. Похоже, святыни Пятницких ворот – чудесные образа – хранили проездную башню. А на рубеже 20-30-х годов эта охрана исчезла. И в древнем памятнике появилась какая-то тёмная энергия (или демон – называйте как хотите), непостижимым образом связанная с ужасными событиями, которые происходили здесь в середине XVI столетия...
ВТОРОЙ ИРОД
В 1568 году Россию накрыла очередная волна опричных гонений – безумного террора против собственного народа. 11 сентября государь приказал придти во дворец знатному и влиятельному боярину Ивану Петровичу Фёдорову. Заставил его облечься в царские одежды и сесть на трон. Затем, юродствуя, преклонил колени, сказав: «Ты хотел занять моё место; вот, ты теперь – великий князь, радуйся!» И тут же собственноручно зарезал боярина ножом.
Фёдоров был не царского рода; в любом случае он никогда бы не стал российским монархом. Но в параноидальном бреду царя Ивана существовала своя логика.
У Ивана Петровича было много вотчин, особенно в Коломенском уезде, где он пользовался большой любовью и влиянием. Все его владения подверглись чудовищному и безумному разорению: сжигали дома, резали скот, даже из прудов выпускали воду, чтобы рыба погибла. Всё это сопровождалось массовыми убийствами. Причём пострадали не только имения Фёдорова, но и его друзей, знакомых, соседей.
Были разорены вотчины бояр Яковлевых, страшная кончина ждала Ивана Борисовича Колычева, племянника Митрополита Филиппа (Колычева). Во время разгрома одного из фёдоровских имений нашли «высокую храмину», посадили туда людей, в том числе и Колычева, закатили вниз бочки с порохом и взорвали.
Когда царь со своим «диавольским войском» поскакал смотреть на разорванные тела, его глазам предстало чудо. Иван Борисович, прикованный к огромному бревну, сидел на земле невредимый, прославляя Бога. Один из «кромешников» срубил ему голову и подал своему господину.
Позднее её принесли заточённому Митрополиту, передав слова царя: «Се, твой любимый сродник, не помогли ему твои чары». Святитель взял голову, благословил, и отдал принесшему. Вскоре и сам Митрополит Филипп был казнён.
В КОЛОМНЕ
Естественно, «кромешники» не миновали и Коломны. Они вели себя здесь, как в захваченном неприятельском городе. Это вызвало возмущение посадских жителей; были убитые с обеих сторон. До сих пор коломенцы с содроганием рассказывают об ужасах тех дней. Знатных людей заточили в Свибловой башне, пытали в Застеночной.
А простолюдинов со связанными руками выводили на Бобреневский «живой» мост, сбрасывали в реку и топили. У Москвы-реки поставили плахи, на которых рубили головы. Весь берег был завален изуродованными телами. Три дня после этого река текла кровью.
Город опустел; жители его были убиты или разбежались.
Даже спустя десять лет Коломна не вполне оправилась после погрома. В Писцовых книгах того времени то и дело видим «дворовые места пусты», церкви, стоящие «без пения», т.е. без службы, с обезлюдевшими приходами. В Бобреневе не было ни одного монаха. Видимо, И.П.Фёдоров оказывал особое попечение обители, и это самым мрачным образом сказалось на судьбе её насельников.
Похоже, действительно правда: берег проклят, а мучители, обагрившие руки в невинной крови, до сих пор не могут найти себе упокоения.
И через столетия память о страшных злодеяниях сохранилась среди коломенцев, и эхо опричного войска до сих пор отдаётся под сводами Пятницких ворот. А впереди ещё была Смута...
ВЕК СЕМНАДЦАТЫЙ
Начало нового столетия ознаменовалось тяжёлыми испытаниями. Во время Смуты Коломна оказалась в центре самых драматических событий. Ведь крепость находилась на пересечении важнейших путей, через Коломну шёл основной путь снабжения столицы хлебом. В 1606 г. отряды анафемы Болотникова, «полководца» Лжедимитрия II, захватили коломенский Посад. Крепость держалась, но позднее, уже когда Болотников ушёл к Москве, отряд коломенских стрельцов взбунтовался и присоединился к мятежникам.
Вскоре «вождя народного восстания» настиг бесславный конец. Но в 1608 г. за дело взялся сам «тушинский вор» (Лжедимитрий II). Его отряды окружали Москву. Весной 1608 г. поляки во главе с Лисовским взяли Зарайск и подошли к Коломне. Малочисленный гарнизон не смог обеспечить надёжную оборону, и город был взят внезапным приступом. Впрочем, вскоре захватчики были выбиты из кремля.
Естественно, что ключевым оборонным сооружением в эти дни оставались Пятницкие ворота. На их «мосту» (деревянном перекрытии над «отводной стрельней) находились пушки. И не раз тут, под гром орудий, в облаках порохового дыма, разворачивались кровавые эпизоды военной драмы.
В родословии знатного рода Кикиных об этих временах записано: «Семёна Кикина сын Иван был убит в Коломне, на приступе Пятницкой башни от воровских казаков, когда была в Коломне воровка Маринка, расстриги Гришки Отрепьева жена».
События эти происходили около 1610 года, когда «тушинского вора» убили. «Маринку» перевели в Коломну. Горожане приняли её, как венчанную царицу Московскую, и Марина вступила в кремль, вероятнее всего – именно через парадные Пятницкие ворота. Она жила в крепости «по царскому чину».
Но конец Смуты уже был близок. После распада Первого ополчения казачий атаман Заруцкий, третий муж Марины Мнишек, летом 1612 г. «ис под Москвы збежал на Коломну к жонке к Маринке». Здесь казаки провозгласили сына Лжедимитрия II Ивашку «царевичем». Коломенцы не поддержали новоявленную «династию» и Заруцкий с Мариной и «царевичем» покинули Коломну, предварительно ограбив город.
Сохранилось характерное предание. Якобы, уезжая из крепости, Марина увезла с собой створы Пятницких ворот. И, тайно выкопав яму, положили туда огромные сокровища, накрыли створами и засыпали клад коломенской землёй. Клад царица заколдовала, и с тех пор никто не может его найти, а Пятницкие ворота так и стоят без створ.
Бедствия Смутного времени самым печальным образом сказались на облике Коломенского кремля. Стены во многих местах осыпались, после пожаров и осад многие башни стояли без кровель и перекрытий-«мостов». Пятницким воротам повезло больше. По данным 1619-1629 гг., у них сохранился «мост» на котором стоял артиллерийский «наряд»: «пищаль девятипядная медная» (длиной около двух метров) и несколько (вероятнее всего – шесть) пушек поменьше. Это были железные и медные «волконеи» (фальконеты).
Частыми гостями Коломны были иностранцы. Из Оки караваны судов попадали в Москву-реку. У Бобренева наплавного «Живого» моста находилась пристань.
Вот что в 1654 г. пишет о встрече Антиохийского посольства отец Павел Алеппский:
«В четверг, 17 августа, вставши рано поутру, мы прибыли на судне в знаменитую крепость Коломну. Воевода нас опередил и вышел нам навстречу с почётными горожанами, священниками и всем народом. Нас ввели в каменную крепость, которая издали бросалась в глаза высотой своих стен. Мы помолились перед иконами, помещёнными над её воротами снаружи и снутри».
Тем не менее, Коломенский кремль, который превратился в крепость глубокого тыла, ветшал с каждым десятилетием. Описание 1669 г. показывает довольно безрадостное состояние главных ворот.
«И с той башни из ворот два выхода на город, а лестницы каменные осыпались и затворов у дверей нет. С той же башни в ворота сделаны два спуска решёточные для приходу воинских людей; а решёток железных и деревянных нет... В той же башне у земли в воротах по обе стороны обвалилось на углах в вышину по сажени с поларшином поперёк по аршину и болши...»
Такое состояние цитадели вполне объяснимо. Кремль был царской постройкой, и чтобы поддерживать его в боеспособном виде требовалась постоянная забота государства; уездному городу это было не по силам.
Но после набега гетмана Сагайдачного в 1618 г. «приход воинских людей» Коломне уже не угрожал. У правительства хватало забот о поддержании пограничных крепостей, а наш кремль был заброшен. Коломна всё больше погружается в провинциальный быт бойкого торгового города. И отныне его жителям остаются только легенды и воспоминания о славном прошлом, о военных походах и сборах,
НОВОЕ ВРЕМЯ
В XVIII столетии наступает печальный период в истории Коломенского кремля. Государство перестаёт заботиться о поддержании крепостных стен в достойном виде. А у небольшого уездного города не было средств на такую грандиозную постройку. Хотя в середине века древние оборонительные сооружения производили мощное впечатление, как это можно видеть по рисункам архитектора Матвея Казакова, сделанным в 1778 г.
Но всё же с каждым десятилетием стены всё большое осыпаются, а крепостные башни рушатся одна за другой. К примеру, Ивановские ворота были закрыты из-за аварийного состояния, а рядом с ними появился «пролаз». В 1820-е годы ворота вообще продали на слом, и в 1830 г. они исчезли. «В организованном порядке» сломали и Свиблову башню. Стены рушили и стихийно; существовал промысел ломки камня из кремлёвской стены.
В городе образовались две партии: консерваторов, которые стояли за сохранение старины, и разрушителей, готовых уничтожить последние остатки кремля, прикрываясь заботой о жизни горожан, которой угрожали руины.
Пятницкие ворота, однако же, устояли. Даже у ревнителей разрушения не поднялась рука на проездную башню, с которой так много связано в коломенской истории.
В середине XVIII в. произошло любопытное событие, связанное, в том числе, и с Пятницкими воротами. Именитый коломенский гражданин, купец Мещанинов, слил к своей приходской церкви Никиты Мученика огромный 800-пудовый колокол. Но владыка Феодосий Коломенский не благословил этого. Неправильно, что у посадского храма колокол будет больше, чем в Соборе. Он уговорил Мещанинова пожертвовать кампан к Соборной звоннице, а для Никиты слить другой, поменьше.
Меж тем колокол уже привезли речным путём к Бобреневскому мосту. Бронзового гиганта сгрузили на берег и на брёвнах покатили в город. Однако в Пятницких воротах колокол «встал намертво». Народ понимающе перешептывался: «Не хочет идти: де туда везут!»
Пришлось сажать на колокол мастера-литейщика, который сопровождал своё детище до места водружения. Хлестнёт мастер колокол плетью, навалится народ на верёвки – великан чуть подвинется. Потом ещё раз, и ещё. Так, с трудом, сдвинули колокол с места, и покатили дальше, к Успению.
Глядя на рисунок Казакова, мы можем мысленно представить себе эту сцену.
Характерно, что народное предание запомнило давнее событие. Проездная башня по-прежнему воспринималась как некая священная граница, главный въезд в кремль.
И всё же этот величественный памятник находился не в лучшем состоянии. О том свидетельствует характерный факт. В 1790 г. епископ Коломенский Афанасий (Иванов) повелел снять Донскую икону с внутренней стороны Пятницких врат и поместить образ в соседнюю Крестовоздвиженскую церковь.
Формально владыка был совершенно прав. К его времени икона уже более двух веков возвышалась над вратами, подвергаясь губительному воздействию стихий, да и сама башня находилась не в лучшем состоянии. К тому же образ символически не покидал своего места. Он оставался у главного входа в кремль, только теперь его надёжно защищали стены Воздвиженского храма.
Но коломенцам было трудно привыкнуть к тому, что священная реликвия «спрятана» от глаз. Они ходатайствовали перед владыкой, но просьбы их остались втуне. В 1799 г. Коломенская епархия была упразднена, и коломенцы принялись просить Московскую консисторию, впрочем, также безуспешно.
Лишь когда на Московскую кафедру в 1821 г. взошёл святитель Филарет (Дроздов), к прошениям прислушались. Владыка сам был коломенцем и понимал духовную необходимость нахождения иконы на её прежнем месте. В 1825 г. Донской образ возвращается в пятницкий киот. Но теперь городское общество обязано было поддерживать башню в благолепном состоянии.
Таким образом памятник приобретает новые черты, всё более становясь похожим не столько на оборонительное, сколько на сакральное сооружение.
С наружной стороны, справа от входа, к башне пристраивается небольшая, но монументальная часовня. Её фасадная стена сделана из кирпича, но белокаменное убранство создавало впечатление, что постройка высечена из целого куска мрамора. Две колонны с характерными для Коломны упрощёнными ионическими капителями, (такими же, как в соседнем Воздвижении), поддерживают белокаменную арку, а выше водружён приземистый барабан, также сделанный из «коломенского мрамора». Выше располагался синий купол, усыпанный золотыми звёздами.
Часовня эта была приписана к Бобреневу монастырю, и средства, тут собираемые, шли на поддержание обители. На кованых дверях имелась металлическая копилка для пожертвований, куда каждый желающий мог положить монетку в любое время.
В краеведческой литературе часовню называют Пятницкой. Хотя документальными подтверждениями этого посвящения мы не располагаем, всё же оно представляется логичным. Если ворота – Пятницкие, то и святыня рядом с ними вроде бы должна носить такое же имя. Впрочем, известно, что к этой часовне ходили молиться об исцелении от зубной боли, и здесь находилась икона святого Антипия, покровителя страждущих этим недугом.
В конце 1830-х годов ворота начали «расписывать по-живописному»; у Спасской иконы справа и слева появились изображения ангелов. Каждое десятилетие добавляло новые детали. Так над входами стали формироваться целые иконостасы. Менялся и вид самой башни. Проездные арки изнутри укрепили контрфорсами, отчего они приобрели живописную «подкоовообразность». С внешней стороны к башне примыкали здания магазинов, которые составили своеобразное «предкремлие», как бы втягивающее внимание зрителя в глубину ворот.
Внутренность сооружения тоже поддерживалась по мере сил. Сохранилась забавная легенда, что один из градоначальников распорядился установить на верхней площадке металлические перила, поднимался туда; ему приносили самовар, и он «кушал чай», овеваемый ветрами истории.
На рубеже 1830-1840-х годов яркое описание города создал замечательный исторический беллетрист, археограф и коллекционер Н.Д.Иванчин-Писарев. В книге «Прогулка по древнему Коломенскому уезду» (1843) он уделил серьёзное внимание и Пятницким воротам, в частности, зафиксировав несколько старинных преданий, связанных с этим памятником, которые мы уже цитировали.
Но настоящим центром общественного внимания, не только здешних горожан, а, пожалуй, и всей России Пятницкие ворота стали в 1880 г. Тогда торжественно праздновалось 500-летие Куликовской битвы. Страна вспомнила о Коломне и, конечно же, о главном въезде в крепость. В августе 1880 г., на праздник Успения, врата были роскошно украшены цветами, гирляндами и транспарантами. Они стали одним из ключевых центров юбилейных торжеств. Множество народа собралось тут, чтобы почтить память великого похода, вспомнить русских князей и воинов, чьими жертвами закладывалось могущество государства Российского. Вечером ворота были ярко иллюминованы. Так, спустя полтысячелетия, главный въезд в город ещё раз стал местом всенародного собрания.
Эти события всколыхнули жизнь города, подняли самосознание коломенцев, изменили внешний вид всего кремля. Поновились церковные памятники, а Московское археологическое общество развернуло в Коломне обширную реставрационную программу. Под наблюдением архитектора Павлинова были восстановлены уцелевшие башни и прежде всего – Пятницкие ворота.
Реставрация не была идеальной. В частности, вызывает сомнения то, что зубцы соединялись перемычками; вместо обычных проёмов получилось что-то вроде бойниц. Но в целом работы были проведены на высоком уровне. Благодаря тому, что внешний кирпичный панцирь был обновлён, сооружение дошло до наших времён в относительно неплохом состоянии.
К тому же следует помнить, что Павлинов работал на действующем церковном памятнике и должен был с уважением относиться к тому убранству, которое здесь уже существовало.
Итак, к концу XIX в. ворота приобрели свой окончательный вид. Над арками появились иконостасы, прикрытые большими фигурными козырьками. С внутренней стороны башня была расписана почти до самого основания. Слева и справа от входа располагались живописные композиции, изображающие вход Димитрия Донского в Коломенский кремль, причём вместо деревянной башни изображалась нынешняя, каменная. Перед киотами горели большие лампады в фонарях лилового стекла. А под Спасской иконой помещалась надпись: «Спаси, Господи, град сей и люди Твоя и благослови вход во врата сии».
Но недолго оставалось входящим в крепость читать эту молитву...
УГАСШАЯ ЛАМПАДА
Падение царской династии и октябрьский переворот не пошли на пользу коломенской старине. Доска с молитвой, что прежде располагалась под Спасской иконой на внешней стороне врат, исчезла. Пильняк в «Голом годе» говорит о ней: «...теперь уничтожено». Некому стало оберегать памятники древности, ибо основа нашей благотворительности – промышленность и торговля – прекратили существование.
Но крушение не было одномоментным. По рассказам старожилов, даже после революции Пятницкая часовня действовала. С тыльной стороны при ней находилась келья, в которой обитал бобреневский монах. Он охранял святыню и зажигал надвратную лампаду.
А в конце 20-х, с началом второй волны гонений, молитвенная жизнь у главного входа в кремль прекратилась...
В те дни со звонниц сбрасывали колокола, закрывали и разоряли храмы, арестовывали и ссылали священников. Естественно, что образа над арками главных кремлёвских ворот не могли сохраниться. Неизвестна судьба и главной святыни – Донской иконы Богородицы. Образ XVI столетия – исторический памятник. Но для тогдашних специалистов всё, что моложе XV века – «не представляло ценности». В центральные музеи икона не попала, а в городе своего музея тогда не было. Очутился ли образ в одном из государственных хранилищ или, что более вероятно – сгорел в костре, устроенном безбожниками? Трудно сказать...
Часовня закрылась. Монах исчез – то ли арестовали его, то ли он вернулся в Бобренев. Угасли большие лиловые лампады на Пятницких воротах. Но власти не забыли о необходимости освещения: в часовне устроили... керосинную лавку.
ПОЭЗИЯ РУИН
И всё же, несмотря на поругание, на утрату украшений и святынь, какая-то непостижимая красота продолжала сохраняться в облике древней башни. Таинственное величие древних руин заставляло волноваться чуткое сердце.
И когда в июле 1936 года Анна Ахматова вместе с друзьями посетила Коломенский кремль, то она пожелала сфотографироваться именно здесь – рядом с Пятницкими воротами. Сохранилось два снимка, сделанных в тот жаркий день Львом Горнунгом в этом историческом месте. На первом поэты Ахматова и Шервинский запечатлены на фоне Пятницких ворот; фигуры получились мелкими, потому что башня вошла в кадр целиком. Зато другой снимок – на фоне соседнего Дома Луковникова, создаёт классический ахматовский образ... При взгляде на эти старинные фото невольно возникают в памяти строки поэта, хотя написаны они были не в Коломне, а в соседнем Черкизове:
По той дороге, где Донской.
Вёл рать великую когда-то...
Тани прошлого, то жутковатые, то романтические, овевают башню, отзываются в стихах. Позднее, уже в 50-х, Николай Заболоцкий напишет:
А мне-то, Господи помилуй,
Всё кажется, что вдалеке
Трубит коломенец служилый
С пищалью дедовской в руке...
В начале 60-х годов в Коломенском кремле проводятся серьёзные реставрационные работы. Коснулись они и Пятницких ворот. Вычинили стены, сделали ход на башню, устроили кровлю древнего образца, во многом восстановив облик памятника как раз на XVI век.
Но, в сущности, даже после реставрации ворота оставались всё той же руиной. Не было здесь жизни и не могло быть. Если не восстановлены образа, если не горят лампады, если сооружение воспринимается не как духовный образ, а как некий абстрактный «памятник, охраняемый государством» – о какой жизни можно вести речь? Получится лишь груда кирпича – бездушная и, в сущности, никому не нужная.
ВОЗРОЖДЕНИЕ НАЧИНАЕТСЯ
Положение изменилось к лучшему лишь с крахом советской власти. В 2000-е годы кремль благоустраивается, пусть и не без некоторых промахов. Было сделано главное – красивый путь от «Блюдечка» к Пятницким воротам. И на кремлёвской стороне врат восстановили иконостас, а в главном киоте вновь воздвиглась Донская икона – точная копия с подлинной, древней, что ныне хранится в Третьяковке.
Но это лишь начало. Ведь, по странному парадоксу, именно внешняя, парадная сторона ворот до сих пор остаётся неухоженной. В киоте, где должен быть образ благословляющего Спасителя, находится богородичная икона. Надпись под киотом неточна, да и сама табличка обветшала и давно нуждается в замене.
Совсем недавно в киоте Спасской башни Московского Кремля была обнаружена под слоем штукатурки икона Христа, которой во всём был подобен и наш, коломенский образ. Неужели так сложно найти фотографию обретённой святыни и сделать с неё повтор для Коломны?
ТАЙНА ЧАСОВНИ
И, наконец, одно из важнейших условий возрождения наших главных ворот – это восстановление Пятницкой часовни. Сегодня попечение о ней имеет община храма Николы Гостиного. Объём работы здесь чрезвычайно велик. Ведь собственно часовни нет – от неё осталась только фасадная стена.
После того, как керосинная лавка закрылась, памятник оказался брошенным на произвол судьбы. Кровля разрушилась, вода проникла в своды, и они провалились. Чтобы начать строительство, теперь нужно укреплять фундамент. А между тем основание часовни оказалось погребено под слоями земли выше человеческого роста. Но когда постройку стали откапывать, то сразу же столкнулись с загадочными, а подчас и жутковатыми находками.
В земле обнаружили три человеческих скелета. Кому принадлежали эти останки? Ходили рассказы о том, что в 30-е годы около Пятницких ворот тайно захоронили несколько человек, убитых «чекистами». Может быть это – следы тех беззаконных казней?
Потом обнаружились какие-то проёмы... Стали копать дальше; оказалось, что это двери. Расчистили целую комнату. И в конце её, под слоем песка, обнаружились аккуратно уложенные двадцать человеческих черепов, и рядом – крупные кости. Похоже, что в старину прежние строители нашли древнюю братскую могилу и перезахоронили останки по старинной монашеской традиции, устроив под часовней костницу. Кто были эти погребённые? Может быть – защитники Коломны, павшие при осаде кремля во время Смуты?
Затем, ближе к башне, откопали ещё одну сводчатую галерею, а из неё – ещё один ход в совсем небольшую камеру, примыкающую к основанию собственно Пятницких ворот... Что перед нами? Кладка старинная XVI-XVIII веков, причём в дальних концах камер за стенами простукивается пустота – там идут заложенные переходы. Остаётся лишь гадать, что это – остатки древних «слухов», галерей, в которых во время осады слушали: не идёт ли под стены вражеский подкоп? Или это ещё какие-то помещения, непонятным образом связанные с воротами?..
Найденные объёмы укрепили, останки перезахоронили на участке храма святителя Николая. Сейчас наступает пора восстановления самой часовни. Но уже очевидно – перед нами уникальный объект, святыня, заслуживающая пристального внимания и архитекторов и паломников и туристов.
КАКОВ ЖЕ ИТОГ?
Ясно, что с заброшенностью Пятницких ворот пора кончать. Неприглядное состояние фасада, недоступность памятника для цивилизованного осмотра – не красят коломенцев в глазах гостей. Эту проблему надо решать; сама жизнь тому свидетельство. Совсем недавно именно в Пятницких воротах мы встречали икону «Неупиваемая Чаша». И было немного неудобно перед приезжими за неказистый внешний вид старинной «отводной стрельницы».
Хотелось бы, чтобы городские власти решали эту проблему совместно с Церковью, чтобы Церковь в той или иной мере имела попечение о нашем «царском въезде».
Пусть возгорится пурпурная лампада старых врат! Пусть восстановится ещё одна нить, связующая нас, ныне живущих, с великой и славной Историей!