К 210-летию со дня рождения
А.С. Пушкина,
225-летию со дня рождения и
170-летию со дня кончины
Д.В. Давыдова
«Боец чернокудрявый, с белым локоном
на лбу»
(А.С. Пушкин и Д.В. Давыдов)
Денис Васильевич Давыдов (16.07.1784, Москва — 22.04.1839, Верхняя Маза) родился в семье полковника Василия Денисовича Давыдова и Елены Евдокимовны (урождённой Щербининой).
Самим
фактом своего рождения в семье, известной своим служением России, в основном на
военном поприще, Денис Давыдов был как бы обречён на
военную стезю. Этому способствовало и его воспитание («С
семилетнего возраста моего я жил под солдатскою палаткой, при отце моём,
командовавшем тогда Полтавским легкоконным полком... Забавы
детства моего состояли в метании ружьём и в маршировке, а верх блаженства — в
езде на казачьей лошади с покойным Филиппом Михайловичем Ежовым, сотником
Донского войска»), и особенно встреча в детстве (1793) с А.В. Суворовыми,
которую сам Давыдов блестяще описал в своей автобиографии и очерке «Встреча с великим
Суворовым». «Как резвому ребенку не полюбить всего военного при
всечасном зрелище солдат и лагеря? А тип
всего военного, русского, родного военного, не был ли тогда Суворов? Не
Суворовым ли занимались и лагерные сборища, и гражданские общества того времени?
Не он ли был предметом восхищений и благословений, заочно и лично, всех и
каждого?
Когда он несся мимо нас, то любимый адъютант его, Тищенко, — человек совсем необразованный, но которого он перед всеми выставлял за своего наставника и как будто слушался его наставлений, — закричал ему: «Граф! что вы так скачете; посмотрите, вот дети Василья Денисовича». «Где они? где они?» — спросил он и, увидя нас, поворотил в нашу сторону, подскакал к нам и остановился. Мы подошли к нему ближе. Поздоровавшись с нами, он спросил у отца моего наши имена; подозвав нас к себе ещё ближе, благословил нас весьма важно, протянул каждому из нас свою руку, которую мы поцеловали, и спросил меня: «Любишь ли ты солдат, друг мой?» Смелый и пылкий ребёнок, я со всем порывом детского восторга мгновенно отвечал ему: «Я люблю графа Суворова; в нем всё — и солдаты, и победа, и слава». — «О, помилуй Бог, какой удалой! — сказал он. — Это будет военный человек; я не умру, а он уже три сражения выиграет! А этот (указав на моего брата) пойдет по гражданской службе». И с этим словом вдруг поворотил лошадь, ударил её нагайкою и поскакал к своей палатке».
И по воспитанию, да и по родству своему Денис Давыдов был последователем суворовской школы военного искусства. Его двоюродными братьями были один из любимых адъютантов Суворова Александр Михайлович Каховский и выдающиеся военачальники Алексей Петрович Ермолов и Николай Николаевич Раевский, с которыми Денис Васильевич до самого конца сохранял тёплые дружеские отношения и близость взглядов на военное дело. Дальнее родство по женской линии связывало Давыдова и с любимым командиром – князем Петром Ивановичем Багратионом, которого Денис Васильевич боготворил и считал до конца жизни своим учителем и благодетелем. Однако это родство с обожаемым начальником Давыдов никогда не подчёркивал и не использовал.
В
Да между нами
ведь признаться,
Коль нами право
ты имеешь управлять,
То мы имеем тож всё право спотыкаться;
И можем иногда,
споткнувшись - как же быть? -
Твое могущество
об камень расшибить!
К тому же, слово «могущество» в списках часто открыто заменялось на «величество». И Давыдов с репутацией человека неблагонадежного был отправлен в захолустье, в армейский гусарский полк. Хлопоты влиятельных друзей вернули его в столицу. Однако, отныне даже определение в действующую армию для него зависело от расположения императора, который не мог простить ему басен.
Решающим
событием в судьбе Д.В. Давыдова становится назначение его адъютантом П.И.
Багратиона, опять-таки благодаря хлопотам его друзей и особенно М.А.
Нарышкиной. Будучи благодарен ей за заступничество, Давыдов всё же стеснялся
его и позже писал: «В 1806 году, быв переведён в
Лейб-гусарский полк поручиком, Давыдов явился в Петербург. Вскоре загорелась
война с французами, и знаменитый князь Багратион избрал его в свои адъютанты.
Давыдов поскакал в армию, прискакал в авангард, бросился в сечу, едва не
попался в плен, но был спасен казаками».
Д.В. Давыдов принимал участие практически во всех войнах, которые вела Россия в первой половине XIX века. «Имя моё во всех войнах торчит, как казацкая пика» – писал он. Давыдов сражался в 1806 - 1807 с французами в Пруссии, в 1808-1809 со шведами в Финляндии, в 1809-1810 с турками в Молдавии и на Балканах, проявив исключительную храбрость. Звание адъютанта П.И. Багратиона, ко многому обязывало. Сам Давыдов так пишет об этом: «В 1807 по 1812 год я был адъютантом покойного князя Петра Ивановича Багратиона. В Пруссии, в Финляндии, в Турции; везде близ стремя сего блистательного полководца. Когда противные обстоятельства отрывали его от действовавших армий, тогда он, по желанию моему, оставлял меня при них; так я прошёл курс аванпостной службы при Кульневе в 1808 году в Северной Финляндии и при нём же в Турции в 1810 году, во время предводительства графа Каменского».
Но более всего Давыдов прославился в Отечественной
войне 1812 года. Её он встретил подполковником Ахтырского гусарского полка,
«был в сражениях под
Миром, Романовым, Дашковкой
и во
всех аванпостных сшибках, до самой Гжати».
Накануне Бородинского сражения (которое, кстати, происходило в местах, с юности
знакомых Давыдову, ведь село Бородино принадлежало его семье) Д.В. Давыдов
обратился к П.И. Багратиону с просьбой о позволении ему создать партизанский
отряд. Мысль эта была выношена им в опыте его службы в авангардах и арьергардах
русской армии под командованием Багратиона и Кульнева.
«Ваше сиятельство!, - писал
он Багратиону, - Вам известно, что я, оставя
место адъютанта вашего, столь лестное для моего
самолюбия, и вступя в гусарский
полк, имел предметом партизанскую
службу и по силам лет моих, и по
опытности, и, если смею сказать, по отваге моей.
Обстоятельства ведут меня по сие время в рядах моих товарищей, где я
своей воли не имею и, следовательно, не могу ни предпринять, ни исполнить
ничего замечательного. Князь! Вы мой единственный благодетель; позвольте мне
предстать к вам для объяснений моих
намерений; если они будут вам угодны, употребите меня по желанию моему и будьте надёжны, что тот, который носил звание
адъютанта Багратиона пять лет сряду, тот
поддержит честь сию со всею ревностию,
какой бедственное положение любезного нашего отечества требует. Денис Давыдов».
Повелением главнокомандующего князя М.И. Голенищева-Кутузова такой отряд был
создан из 50 гусар Ахтырского полка и 150 казаков. Успешно действуя со своим
отрядом, он вооружал отбитым у врага оружием крестьян, способствуя развитию
народной войны. Опыт Давыдова был использован партизанскими отрядами А.Н. Сеславина, А.С. Фигнера и др. Действия отряда, описанные
позже самим Д.В. Давыдовым в его замечательных военных записках, принесли ему
заслуженную славу.
Вместе с армией Д.В. Давыдов проделал зарубежный поход 1813-1814 гг, был пожалован в генерал-майоры за отличие под Ла-Ротьером (впрочем, по окончании военных действий он был, якобы, из-за канцелярской ошибки, лишён этого звания, которое вернул лишь в конце 1815 года). По поводу несправедливого лишения генеральского звания П.А. Вяземский написал Давыдову дружеское послание
Пусть генеральских эполетов
Не вижу на плечах твоих,
От коих часто поневоле
Вздымаются плеча других;
Не все быть могут в равной доле,
И жребий с жребием не схож:
Иной, бесстрашный в ратном поле,
Застенчив при дверях вельмож.
Возвратившись в Россию, Давыдов продолжает военную службу, числясь по кавалерии, однако в 1823 году выходит в отставку по болезни. Д.В. Давыдов ещё дважды возвращался на военную службу - участвовал в персидской войне 1826 года и подавлении польского мятежа в 1831 году. За заслуги в последней кампании он получил чин генерал-лейтенанта. Женился в 1819 году на дочери генерала Софье Чирковой.
В мирное время, наряду с военной службой, Денис Васильевич продолжил и литературную деятельность. В 1832 году вышел его единственный прижизненный сборник стихотворений. Перед смертью поэт успел подготовить итоговую рукопись сочинений в стихах и прозе, но в печати (СПб., 1840) её уже не увидел.
Созданный Давыдовым жанр «гусарских» стихов был созвучен настроениям военной молодёжи того времени.
За тебя на чёрта рад,
Наша матушка Россия!
Пусть французишки гнилые
К нам пожалуют назад!
(«Песня», 1815)
В
1815 году он вступает в литературный кружок «Арзамас», получив прозвище
«Армянин». Давыдов дружит с братьями А.И. и Н.И. Тургеневыми, В.А. Жуковским,
П.А. Вяземским. На квартире В.А. Жуковского он в 1816 году (по другим сведениям
– зимой 1818-1819 гг.) знакомится с А.С. Пушкиным. Их знакомство довольно скоро
переросло в более близкие дружеские отношения, несмотря на разницу в возрасте и
общественном положении.
Впрочем, заочно Пушкин с Давыдовым были знакомы и раньше. Денис Васильевич от П.А. Вяземского, В.А. Жуковского и В.Л. Пушкина знал о талантливом поэте-лицеисте, слышал его стихи. Ну а как было Пушкину не знать поэта-партизана, если его лубочные изображения можно было встретить повсюду, от крестьянской избы до дворянской усадьбы. Стихи же Давыдова в списках распространялись довольно широко, и уж тем более известны были в Лейб-гусарском полку, в котором одно время служил Давыдов, и в котором у Пушкина было много товарищей.
Более того, в ранний период своего
творчества Пушкин, только формировавший свою манеру письма, многому научился у
Дениса Давыдова, который в эпоху Жуковского и Батюшкова «дал ему почувствовать
ещё в Лицее возможность быть оригинальным». В письме П.А.
Вяземскому Давыдов писал (29 января
О знакомстве Пушкина-лицеиста с личностью и деятельностью Д.В. Давыдова свидетельствует и запись в лицейском дневнике (1815) известного анекдота о Давыдове и П.И. Багратионе: «...большой грузинский нос, а партизан почти и вовсе был без носу. Давыдов является к Бенигсену: «Князь Багратион, говорит, прислал меня доложить вашему высокопревосходительству, что неприятель у нас на носу...» «На каком носу, Денис Васильевич? — отвечает генерал. — Ежели на вашем, так он уже близко, если же на носу князя Багратиона, то мы успеем еще отобедать...». Позже, возможно уточнив анекдот у самого участника, Пушкин в другой редакции запишет его в Table-Talk.
Известно, что выйдя из Лицея, Пушкин всерьёз
подумывал о военной карьере и собирался поступить в гусарский полк. На
возражения своего дяди В.Л. Пушкина, отговаривавшего его от этого шага, говоря
о невозможности совмещения военной службы и «служения Парнасу», Пушкин ответил
Посланием (
Скажи, парнасский мой отец,
Неужто верных муз любовник
Не может нежный быть певец
И вместе гвардии полковник?
…
Я шлюсь на русского Буфлера
И на Дениса-храбреца,
Но не на Глинку-офицера,
Довольно плоского певца;
не нужно мне его примера…
Кстати, такое свободное обращение к «Денису-храбрецу» наводит на мысль о более раннем личном знакомстве А.С. Пушкина с Д.В. Давыдовым.
А.С. Пушкин также посвятил Денису Давыдову несколько стихотворных
посланий:
Певец-гусар, ты
пел биваки,
Раздолье
ухарских пиров
И грозную потеху
драки,
И завитки своих
усов;
С веселых струн во дни покоя
Походную сдувая
пыль,
Ты славил, лиру перестроя,
Любовь и мирную
бутыль.
(<Денису Давыдову>, 1821)
В 1836 году, посылая Денису Давыдову «Историю
Пугачёва», А.С. Пушкин обратился к нему с посвящением:
Тебе, певцу,
тебе, герою!
Не удалось мне
за тобою,
При громе
пушечном, в огне
Скакать на
бешеном коне.
Наездник
смирного Пегаса
Носил я старого
Парнаса
Из моды вышедший
мундир:
Но и по этой
службе трудной,
И тут, о мой наездник чудный,
Ты мой отец и
командир…
Давыдов, прекрасно сознавая, что в этом дружеском посвящении
есть немалая доля преувеличения, понимающий значение Пушкина, его и своё место
в русской поэзии, всё же чрезвычайно гордился этими стихами и говорил, что
стихи «Тебе, певцу, тебе, герою!» являются для него «патентом на бессмертие».
Оценил Пушкин и военную прозу поэта-партизана.
Вскоре после окончания военных действий против Франции Давыдов пишет «Опыт
теории партизанского действия». В этом, специально «сухо» (при всей нелюбви
Давыдова к «методикам») названном произведении генерал обобщил опыт своих
действий, а также действий других партизанских отрядов в Отечественной войне.
Как только книга Давыдова увидела свет (а её печатание долго откладывалось
из-за проволочек военного начальства), Пушкин откликнулся на её появление
стихотворением:
Недавно я в часы
свободы
Устав наездника
читал
И даже ясно
понимал
Его искусные
доводы;
Узнал я резкие
черты
Неподражаемого
слога…
Последующие произведения Давыдова («Встреча
с великим Суворовым», «Воспоминания о сражении при Прейсиш-Эйлау»,
«Тильзит в
Д.В. Давыдов активно сотрудничал в издававшемся
Пушкиным журнале «Современник». Сохранились письма двух поэтов о жестоких
«баталиях» с цензурой вокруг военных записок Давыдова, в которых Пушкин
принимал активное участие.
Есть множество свидетельств тёплых, дружеских
отношений между двумя поэтами. Они обменивались письмами и стихотворными
посланиями, передавали друг другу поклоны в письмах к общим знакомым. В 1825
году Пушкин из Михайловского пишет П.А.
Вяземскому: «Кланяйся Давыдову, который забыл меня. Сестра Ольга в него
влюблена и поделом…». В 1832 году, в письме жене, Пушкин пишет (по поводу
лекции профессора Давыдова), что он «ни до каких Давыдовых, кроме Дениса, не
охотник». Сохранилось множество воспоминаний о встречах Пушкина с Давыдовым в
Москве, в подмосковном имении П.А. Вяземского Остафьево,
а также в Петербурге, куда по делам приезжал Давыдов.
Денис Васильевич был одним из наиболее популярных
персонажей и в графическом наследии Пушкина. Специалистами найдено в рукописях
Пушкина 14 предполагаемых портретов поэта-партизана, довольно удачно передающих
сходство. Почти все они выполнены в виде дружеских шаржей, подчёркивающих
характерные черты лица Давыдова: кудрявые волосы, круглое лицо с лихо
закрученными усами и большими бакенбардами, короткий нос. По этим характерным
чертам мы узнаём, несмотря на разные манеры исполнения, на этих рисунках того,
чей портрет работы Дж. Доу
украшает Военную галерею. На этом портрете «Давыдов изображён в мундире
Ахтырского гусарского полка, в рядах которого он начал кампанию 1812 года и
которым командовал в 1813 году. На груди Давыдова орден Георгия IV степени, полученный за партизанскую деятельность в
Отечественную войну. Надо лбом видна седая прядь, которая позволила одному из
поэтов назвать Давыдова «бойцом чернокудрявым, с белым локоном на лбу».
Говоря о дружбе двух поэтов, следует отметить
существование легенды о том, что Давыдов, в числе ближайших друзей
присутствовал на «мальчишнике» у Пушкина в канун его свадьбы. Легенда эта,
основанная, вероятно, на письме Д.В. Давыдова к Н.М. Языкову (1833) с
напоминанием о разговоре, начатом на «девичнике» у Пушкина, вошла во многие
работы о Пушкине: «Я пьяный на девичнике Пушкина говорил Вам там (о стихах
Языкова, которые Давыдов взял с собой – А.С.,
Н.С), но Вы были так пьяны, что вряд ли это помните, и это сущая правда, и трезвый я трезвому повторю то же;
Поэтический лоскут этот, замаранный грязью биваков и окуренный жжёным порохом,
и поныне у меня хранится, после этого как же мне не называть Вас «душевным» и
«моим» поэтом…». Однако ещё биограф Д.В. Давыдова Н. Задонский отметил, что в
феврале
Гибель Пушкина «решительно поразила» Давыдова. Он пишет П.А. Вяземскому: «Какое
ужасное происшествие! Какая потеря для всей России… Более
писать, право, нет духа. Я много терял друзей подобною смертью на полях
сражений, но тогда я сам разделял с ними ту же
опасность, тогда я сам ждал такой же смерти, что много облегчает, а это Бог
знает какое несчастие!...». Позже, узнав подробности гибели Пушкина, Давыдов
добавляет: «Как Пушкин-то и гением, и чувствами, и жизнью, и смертью парит над
нами!».
Давыдов всего на два с небольшим
года пережил своего друга. Он не успел лично завершить дело, которое затеял –
перенести прах своего командира и благодетеля князя П.И. Багратиона из села Симы Владимирской губернии на Бородинское поле. Давыдов был
назначен командовать почётным конвоем во время церемонии. Но он не дожил
четырёх месяцев до Бородинской годовщины, к которой было приурочено перенесение
дорогого для него праха.
Рисунки А.С. Пушкина, атрибутированные как портреты Д.В. Давыдова
1821, Черновик послания «Генералу Пущину» , ПД №47, л. 1об 1819, В черновиках поэмы «Руслан и Людмила», ПД № 1835, Приходно-расходная тетрадь
Е.Н. Вревской, ПД №805, л. 6об 1825, На полях черновика романа
«Евгений Онегин» («Отрывки из путешествия Онегина»: строфы об Одессе), ПД №
