Мы скажем: будь нам путеводной,
Будь вдохновительной звездой –
Свети в наш сумрак роковой,
Дух целомудренно-свободный,
Умевший всё совокупить
В ненарушимом полном строе,
Всё человечески-благое,
И русским чувством закрепить…
(Ф.И. Тютчев «Великий день Карамзина…»)
Имя Вадима Валериановича Кожинова, современного
русского литературоведа и критика, философа, историка и публициста хорошо
известно всем, кому дороги отечественная история и культура. Известно по
книгам, по статьям, по многочисленным интервью. Работы его никого не оставляют
равнодушными, вероятно потому, что не был равнодушным и он сам. Имя его
произносится с уважением как соратниками (что вполне естественно), так и
противниками (а это далеко не всякому дано).
Как
верно заметил во время прощания с Вадимом Валериановичем Кожиновым директор
ИМЛИ РАН Ф.Ф. Кузнецов, с уходом таких людей как В.В. Кожинов уходит ХХ век. И
когда такие люди уходят из жизни, у нас, их современников, невольно возникает
сожаление о том, что, встречаясь с ними, мы не всегда фиксировали эти встречи,
не оставляли материальных их свидетельств. Во всяком случае, я сожалею, что не
записывал по свежим следам, хотя бы кратко, содержание своих бесед с Вадимом
Валериановичем. В какой-то мере я попытаюсь сейчас восполнить эти пробелы…
Моё
обретение Кожинова было постепенным: сначала через чтение его статей в «Нашем
современнике» и интервью в газетах, затем судьба подарила мне знакомство с этим
замечательным человеком, встречи с ним как на различных мероприятиях
(конференциях, творческих вечерах), так и у него дома на Большой Молчановке. Я
дорожу этим знакомством, как и
знакомством с людьми, близко его знавшими, друзьями и коллегами.
К сожалению, в небольшой статье не представляется
возможным раскрыть все грани таланта и все направления деятельности этого
большого учёного, писателя, публициста, человека с большой буквы. К тому же мы
только начинаем осмысливать «феномен Кожинова». С 2002 года в Армавире ежегодно
проводятся Кожиновские чтения, его книги регулярно переиздаются.
Вадим Валерианович Кожинов родился 5 июля 1930 года
в Москве.
Ещё в школьные годы проявился у него интерес к
истории – истории своего города, своей страны. Как вспоминает его школьный
товарищ Г. Протасов, «Вадим мог дать сто очков вперёд любому школьному учителю
истории», а отвечая на уроке истории «добавлял такие исторические подробности,
что удивлял не только нас, но и нашу учительницу». Сам Вадим Валерианович
вспоминал, что ещё в школьные годы написал свою первую книгу – историю Москвы,
впоследствии затерявшуюся.
Окончив филологический факультет МГУ и аспирантуру
Института мировой литературы (ИМЛИ) Академии наук, Вадим Валерианович работает
в секторе теории литературы ИМЛИ.
Вспоминает Г.Д. Гачев: «В Институте мировой
литературы в 50-60-е годы мы увлечённо делали теорию литературы нового типа –
«в историческом освещении», строя её на принципе исторического и логического;
каждую категорию рассматривая не статично, в формально-логическом определении,
но как живой процесс становления её содержания и признаков. …Кожинов тогда как
раз писал свою кандидатскую диссертацию о романе на материале и
западноевропейской, и русской литературы (вышла затем книгой) – очень
творческая и «фундированная» эрудицией эта работа».
К этому же времени относится знакомство и довольно
близкое общение В.В. Кожинова со многими писателями и поэтами, такими
известными как Борис Слуцкий и Александр Межиров, и с молодыми тогда Анатолием
Передреевым, Станиславом Куняевым, Владимиром Соколовым, Николаем Рубцовым и
др. Именно эта группа молодых поэтов стала основателями нового направления в
русской поэзии, которое позже назвали «тихой лирикой» (название, надо сказать,
не совсем удачное, так же как и для родственного направления в прозе –
«деревенская проза»). И надо заметить, что именно Вадим Кожинов не только помог
никому тогда неизвестным поэтам «пробиться» в печать, на радио (достаточно
вспомнить, как он с тетрадью стихов Н. Рубцова и гитарой поехал к Д. Старикову
в журнал «Октябрь», читал и пел под гитару его стихи, убеждая в необходимости
их напечатать), но и внёс свою душу в становление этих поэтов, по праву
получивших название поэтов «кожиновской плеяды». «Назовём обязанные Кожинову
своей известностью имена: Рубцов,
Передреев, Тряпкин; Прасолов, Лапшин, Сухов; огромный Юрий Кузнецов. Природа и
порода эта - вполне даровитая; в
послеесенинской поэзии России это самое лучшее…» – отмечает С.А. Небольсин.
И этот ряд «открытых» Кожиновым поэтов, которым
оказывал он вполне бескорыстную помощь и содействие, может быть продолжен В
Москве на Красной Пресне В.В. Кожинов возглавлял литературную студию, из
которой вышло немало талантливых поэтов. Среди тех, кому дал он «путёвку в
поэзию», и коломенский поэт Вадим Квашнин. А прекрасно написанная книга
Кожинова «Стихи и поэзия» (недавно переизданная в дополненном виде под
названием «Как пишут стихи»), не будучи пособием по стихосложению, стала
настольной книгой для многих поэтов и литературоведов.
Представляет интерес отзыв на эту книгу Кожинова
великого русского композитора и мыслителя Г.В. Свиридова (которому, кстати, в
этом году исполнилось бы 90 лет): «Превосходная полемическая книга. В статье о
современной литературе особенно ценными для меня показались статьи «Поэзия
лёгкая и серьёзная», «Ценность истинная и мнимая», «О беллетристике и моде в
литературе». Это очень важные темы, фактически об искусстве и суррогате
искусства. Сейчас предпринимается попытка заменить суррогатом настоящее
искусство. Очень ценно, что Вы разделили эти две силы…».
Несомненной заслугой В.В. Кожинова перед
отечественной культурой явилось возвращение из забытия трудов и личности
крупнейшего русского мыслителя Михаила Михайловича Бахтина (1895-1975). «Я
разыскал его в 1960 году. До этого все, с кем я только разговаривал, утверждали, будто бы он уже давно умер. Люди
из философской и филологической среды, его ровесники и более старшие, с кем мне
доводилось беседовать, знали, что он был репрессирован еще в 1928 году и
считали, что он давно умер. Наконец, я встретил человека, который сказал:
"Почему умер?! Он живет в Саранске, преподает там в университете". Я
написал просто письмо на Саранский университет. Пришел ответ.
Мы начали с ним переписываться. А в июне 1961 года я
приехал к нему по просьбе его супруги… После прочтения книги о Достоевском
(М.М. Бахтин «Проблемы творчества Достоевского" (1929) – А.С.) я сразу же
понял (по большей степени интуитивно), что это явление мирового порядка… Я взял
с собой двоих своих друзей, чтоб было
легче (Г.Д. Гачева и С.Г. Бочарова – А.С.). Уговорил их с собой поехать.
Уже через десять минут нашего разговора мы поняли,
что не нам предстоит его утешать, а, наоборот, у него следует искать слов
утешения. Величие этого человека чувствовалось непосредственно. Выражаясь,
может быть, слишком красиво, была какая-то аура. Это просто чувствовалось
сразу.
Несмотря на то, что о Бахтине существует такая
огромная литература, в большинстве, в подавляющем большинстве этих сочинений не
раскрыто главное…
Если
выразиться очень коротко... что не понимают в Бахтине. На западе сейчас высоко
ценят нескольких русских мыслителей. Петра Яковлевича Чаадаева, Ивана
Васильевича Киреевского, Владимира Сергеевича Соловьева, Константина
Николаевича Леонтьева. Но совершенно точно можно сказать, что только Бахтин
получил такое безусловное приятие. Не просто положительную оценку, а именно
приятие. Хотя, мне кажется, что почти все исследователи его творчества только
косвенно сознают, что же такое он на самом деле совершил» (из выступления В.В.
Кожинова о М.М. Бахтине).
В.В. Кожинову удалось добиться переиздания основных
работ М.М. Бахтина, а затем и переезда его в Москву.
Кстати, выше было упомянуто имя П.Я. Чаадаева,
которого часто называли чуть ли не основоположником «западничества». Именно
Кожинову удалось убедительно доказать, что в работах Чаадаева нет апологии
«Запада», что он первым выдвинул тезис об уникальности русского пути. «Мы не
лучше и не хуже других. Мы другие». У нас своя история, уникальное
географическое положение. И это надо учитывать.
С книгой Вадима Валериановича «Тютчев» (за которую
он, кстати, был удостоен Тютчевской премии, едва ли не единственной его
официальной награды) связано и моё знакомство с ним. Прочитав вышедшую в
Вадим
Валерианович рассказал о своём пути к Тютчеву. Выбор этой темы во многом был
обусловлен тем, что родной дед В.В. Кожинова по матери В.А. Пузицкий, будучи
студентом университета, был домашним учителем внуков Ф.И. Тютчева. Этот рассказ
позже вошёл в качестве предисловия в посмертное переиздание книги «Пророк в
своём Отечестве. Тютчев». Но уже тогда, на встрече в Жуковском, Кожинов
говорил, что 
его
книга не столько о литературе, сколько об истории. И разговор шёл не только о
Ф.И. Тютчеве и его творчестве, но и об истории России с древнейших времён до
наших дней. Позже, в книге «Победы и беды России» В.В. Кожинов писал: «Тютчев
предпринимал разного рода усилия, дабы "открыть глаза" правителям
России на грозящую ей роковую схватку, но никто из них так и не внял ему, - в
частности, потому, что "все они, - по тютчевским словам, - очень плохо
учили историю". И в самом деле:
любое предвидение будущего страны возможно только при опоре на достаточно
полное и глубокое знание и понимание ее предшествующей истории; попытки
заглянуть в грядущее России, исходящие лишь из ее современного, сегодняшнего
состояния - это, как говорится, гадание на кофейной гуще». Вадим Валерианович
высоко ценил личность Ф.И. Тютчева, его творчество, его служение России, часто
цитировал его, как в приведённом выше примере.
А взяв сегодня в руки том стихотворений Тютчева, я обратил внимание на то, что многие строки великого поэта, посвящённые современникам, вполне могут быть отнесены к Вадиму Валериановичу:
На древе человечества высоком
Ты лучшим был его листом
(стихотворение,
посвящённое памяти Гёте)
или
Нет, моего к тебе пристрастья
Я скрыть не в силах, мать-Земля!
или
В нём не было ни лжи, ни раздвоенья-
Он всё в себе мирил и совмещал
…
И этот-то души высокий строй,
Создавший жизнь его, проникший лиру,
Как лучший плод, как лучший подвиг свой,
Он завещал взволнованному миру…
Поймёт ли мир, оценит ли его?
Достойны ль мы священного залога?
Иль не про нас сказало божество:
«Лишь сердцем чистые - те узрят Бога!»
(Памяти
В.А. Жуковского)
или
Душа живая, он необоримо
Всегда себе был верен и везде –
Живое пламя, часто не без дыма
Горевшее в удушливой среде…
Но в правду верил он, и не смущался,
И с пошлостью боролся весь свой век,
Боролся – и ни разу не поддался…
Он на Руси был редкий человек.
И не одной Руси по нём сгрустнётся –
Он дорог был и там, в земле чужой, -
И там, где кровь так безотрадно льётся,
Почтут его признательной слезой.
(Памяти
Е.А. Ковалевского)
или взятая в качестве заголовка этой статьи строка из стихотворения
«29-ое января 1837».
Многих тогда поразила, казалось бы, очевидная мысль В.В. Кожинова о роли истории семьи в осмыслении общей истории Отечества. Этот разговор (и вероятно, не только у нас, но и на других аналогичных встречах) также нашёл своё отражение в одной из более поздних книг-размышлений Вадима Валериановича «Судьба России: вчера, сегодня, завтра» (глава «История семьи – история России»). В частности, Вадим Валерианович заметил, что предки практически каждого из присутствующих были участниками великих событий истории, например, участниками Отечественной войны 1812 года, а уж в Куликовской битве наверняка участвовали. «Правда, неизвестно, на какой стороне», - улыбнулся Кожинов, и пояснил, что среди ратников Дмитрия Донского были и татары, а на стороне Мамая сражались и русские.
Вадим Валерианович Кожинов понимал и высоко оценивал
роль семьи не только в становлении человека, но и в формировании общества и его
истории. В книге «История России: вчера, сегодня, завтра» (1997) он писал о
том, что «история родов, история семей способна уловить и понять такие аспекты,
грани, оттенки истории страны в целом, которые ускользают от внимания при изучении
более «крупных» компонентов общества – классов, сословий, этнических,
конфессиональных, профессиональных и иных «групп» населения».
Поэтому, мне кажется уместным сделать небольшой
экскурс в историю рода и рассказать о предках Вадима Валериановича, воспользовавшись
его рассказом о своей семье, приведённым в упомянутой книге, дополнив его
воспоминаниями его двоюродного брата А. Пузицкого.
Прадед В.В. Кожинова по материнской линии А.П.
Пузицкий был ремесленником, проживал в городе Белый Смоленской губернии. Его
сын В.А. Пузицкий окончил Бельскую четырёхклассную прогимназию, а затем и
Смоленскую гимназию и поступил на историко-филологический факультет Московского
университета. Окончив университет, он преподавал в гимназиях, «издал ряд
учебных пособий, имевших широкое распространение, занимался общественной
деятельностью. Вершиной его карьеры была
должность инспектора достославной 2-й Московской гимназии на Разгуляе; к тому
времени он дослужился до «генеральского» чина действительного статского
советника». Будучи глубоко верующим человеком и монархистом по убеждениям, он
осмелился во время одного из своих публичных выступлений высказать резкую
критику по отношению к «либеральной» деятельности Николая II. За это он был уволен из 2-й Московской гимназии и
был назначен директором гимназии в
Егорьевске.
Однако сын его, С.В. Пузицкий, сблизившись в
Егорьевске с революционно-настроенными гимназистами, принял революцию и с
Прадед В.В. Кожинова по отцу Я.А. Кожинов был из псковских крестьян, Его сын, Ф.Я. Кожинов, окончив военно-фельдшерскую
школу, служил фельдшером в Главном артиллерийском управлении, дослужился до
чина штабс-капитана. Отец В.В. Кожинова,
Валериан Фёдорович, окончив Московское высшее техническое училище, стал
незаурядным инженером, преподавал в Московском инженерно-строительном
институте. Он был человеком разносторонне образованным, большим знатоком
музыки. Он и его жена Ольга Васильевна собрали великолепную библиотеку,
«передали детям страсть к чтению и знаниям».
«Подчас я живо ощущаю под собой широко раскинувшуюся
«корневую систему»; взять хотя бы прадедов – крестьянин Псковской губернии,
мещанин из Ряжска, женившийся на купленной им крепостной девушке, мещанин
города Белый и московский священник… Словом, чуть ли не вся основная Русь – её
север, юг, запад и центр», - писал В.В. Кожинов.
В предисловии к своей книге «Загадочные страницы
истории ХХ века» В.В. Кожинов так объяснил свой интерес к истории: «…к концу
1970-х годов история России как-то незаметно, без всякого «сознательного»
решения с моей стороны стала главным или даже единственным предметом моего
внимания, и в этом, по всей вероятности, выразилась назревшая объективная (а не
только моя) потребность. Притом внимание в равной мере захватывали, с одной
стороны, самые давние времена, начиная с IX века…, с другой же – история текущего столетия. И,
как представляется, взаимоосвещение, сопоставление «первых» и «последних»
(последних – к нынешнему времени) страниц отечественной истории может особенно
много дать для понимания пути России в целом»
(курсив В. Кожинова – А.С.).
Своеобразным открытием для многих читателей явилась
книга Вадима Валериановича «История Руси и русского Слова. Современный взгляд»,
в которой автор делает попытку воссоздать и осмыслить заново историю России,
начиная с первых веков её государственности. Этим трудом Кожинов продолжил
традиции Н.М. Карамзина и А.С. Пушкина, писателей, обратившихся к истории.
Главной особенностью этой книги является привлечение вновь открытых источников,
результатов археологических поисков, новое прочтение русских былин, летописей,
героических поэм.
К бесспорным достижениям В.В. Кожинова можно отнести
разоблачение легенды об уникальной жестокости Ивана Грозного, открытие
«забытого» князя Олега II, трактовка
присоединения к России Казанского ханства, разъяснение других спорных вопросов
отечественной истории.
Так, по современным данным, если на Руси в правление
Ивана Грозного было казнено 3-4 тысячи человек, то в Европе в это же время только за одну Варфоломеевскую ночь по
распоряжению и при личном участии французского короля Карла IX было зверски убито более 3 тысяч гугенотов, в
Англии в правление Генриха IV вдоль
больших дорог «было повешено 72 тысячи бродяг и нищих», а общее количество
казнённых в основных странах Западной Европы достигает 300-400 тысяч человек,
т.е. на два порядка больше.
В связи с отмечающимся 625-летним юбилеем
Куликовской битвы небезынтересно будет отметить, что истинное её значение также
стало проясняться благодаря работам Вадима Валериановича. «Всем известно, что
преп. Сергий Радонежский благословил св. Дмитрия Донского на бой и победу,
сказав ему (как сообщено в житии этого величайшего русского святого): “Поиди
противу безбожных, и Богу помогающи ти, победиши…”». Однако, менее известно,
что двумя годами раньше св. Сергий не благословил князя Дмитрия, сказав: «покорятися ордынскому
царю должно». Как это объяснить? А всё дело в том, как убедительно показал В.В.
Кожинов, что Мамай, на битву с которым получил благословение Дмитрий Донской, был
самозванцем, т.е. врагом не только Руси, но и самой Монгольской империи. О
победе над Мамаем великий князь Дмитрий сразу же сообщил царю Тохтамышу, послав
к нему послов «с дары и поминки», а в конце 1380 или в начале 1381 года
Тохтамыш «послы своя отпусти к князю Дмитрию и ко всем князьям русскым,
поведая… како супротивника своего и их врага Мамая победи…», т.е. оповестил
Русь о том, что он окончательно разгромил войско Мамая. Таким образом, показал
В.В. Кожинов, «едва ли можно утверждать (хотя это постоянно делается), что
Куликовская битва являла собой выступление Руси против Монгольской империи».
Следующая встреча с Вадимом Валериановичем в Жуковском состоялась через три года (6 февраля 1998) и была посвящена выходу именно этой книги, а также упоминавшейся уже книги «Судьба России: вчера, сегодня, завтра» (только что вышедшей тогда из печати - мы привезли из издательства «Военная книга» несколько экземпляров, ещё пахнувших типографской краской). И опять, как и в прошлый раз, предметом беседы была история нашего Отечества в самом широком смысле. Вадим Валерианович отвечал на вопросы, отстаивал основные положения своих книг, полемизировал с идеями широко распространённых в тот период (да и сейчас), и наделавших много шума книг академика А.Т. Фоменко со товарищи.
Говоря о судьбах отечественной культуры, В.В. Кожинов говорил о том, что, одной
из важнейших основ нашей русской культуры является песня. В подкрепление этого
тезиса он предложил собравшимся послушать выступление певца, или, по образному
выражению Вадима Валериановича, «песнотворца» Александра Николаевича Васина.
Его пение буквально захватило зал, заставило переживать, сочувствовать, жить
песней. И больше всего радовался произведённому эффекту сам Вадим Валерианович.
Здесь необходимо отметить такое редкое, в общем-то, в наши дни, качество Кожинова как желание бескорыстно помочь людям. И в данном случае, говоря о помощи, я имею в виду не столько А.Н. Васина, которому В.В. Кожинов «помог» встретиться ещё с одной группой благодарных слушателей, но и самим слушателям, которые без этой помощи могли бы и не встретиться с таким замечательным певцом и неординарной личностью как Александр Васин. Эта бескорыстная готовность помочь, посодействовать любому доброму начинанию, была характерна для Вадима Валериановича; с этим его качеством я сталкивался позже неоднократно и лично, и убеждался в этом по рассказам людей, когда-либо сталкивавшихся с ним.
Мне довелось ещё несколько раз встречаться с
Вадимом Валериановичем. Дважды (1998, 1999) это происходило в сквере у Большого
театра, где каждый год в святой для всех нас праздник Победы выступают А.Н.
Васин и его товарищи.
Однажды мне пришлось выступить в роли «консультанта» В.В. Кожинова. А произошло это так. Как-то я позвонил Вадиму Валериановичу по нашим «академическим» делам и в ответ услышал: «Вы можете ко мне приехать? Мне надо с Вами поговорить, кое о чём проконсультироваться». Признаться, я был очень удивлён этим, о чём может консультироваться учёный с мировым именем с простым инженером… Когда я приехал, Вадим Валерианович предложил мне прочитать фрагмент рукописи (именно рукописи, т.к. Кожинов свои книги писал, не пользуясь машинкой или компьютером) книги «Победы и беды России», в котором он для обоснования своих мыслей обращается к примерам из истории авиации и космонавтики, а затем предложил указать всё, с чем я не согласен или что, по моему мнению, требует уточнения. Т.к. он не считал себя достаточно осведомленным в этой области, то он решил проконсультироваться со специалистами, и тут, видимо, мой звонок пришёлся кстати.
В
основном, никакие уточнения и дополнения не потребовались, были скорректированы
лишь некоторые термины (взяты более удачные и корректные с точки зрения
технических специалистов). Затем, для уточнения ряда положений этого раздела я
подыскал дополнительную литературу, которую Вадим Валерианович внимательно
изучил и частично использовал в книге. Мне было очень приятно, что такой
выдающийся историк как Кожинов не постеснялся обратиться ко мне за
консультацией и принял всерьёз мои уточнения. Хотя при этом, следует отметить,
некоторые мои возражения он не принял, обосновав при этом свою позицию. Речь
шла, в частности, об освобождении (или, точнее, о смягчении режима заключения –
переводе в «шарашку») С.П. Королёва. Когда я говорил, ссылаясь на
опубликованные документы, о роли отдельных просителей за него перед И.В.
Сталиным (в частности, известных лётчиков М.М. Громова, В.С. Гризодубовой и
др.), В.В. Кожинов возражал, говоря об общей тенденции, о том, что вопрос уже в
принципе был решён, и Королёва освободили бы и без этих ходатайств. Если же
такого решения не было бы в принципе, не смогли бы помочь никакие ходатайства.
Следы этой дискуссии видны в книге. Как я ни возражал, говоря о ничтожности
моей помощи в подготовке книги, Вадим Валерианович настоял на своём и поместил
в книге благодарность за участие в обсуждении этих вопросов. Это тоже
характеризует его как учёного и человека.
Эта его черта не раз отмечалась и другими, так в статье «Девять дней без Вадима Кожинова» В.С. Кожемяко пишет: «Восхищавшая Кожинова безоглядная и бескорыстная щедрость Ильенкова (Ильенков Э.В. – видный советский философ – А.С.), буквально разбрасывавшего рождавшиеся у него идеи, обернулась такой же щедростью Вадима Валериановича… Но при всем этом сам он был строго пунктуален, когда у кого-то что-то заимствовал, обязательно ссылаясь в любом своем труде на источник, которому обязан фактом или мыслью».
В последние годы жизни Вадим Валерианович издал
четырёхтомник, посвящённый отечественной истории: первая книга – дополненное
издание уже упоминавшейся работы «История Руси и русского Слова» посвящена
начальному периоду русской истории, остальные три книги «История России. Век ХХ
(1901-1939)», «История России. Век ХХ (1939-1964)» и упоминавшаяся «Победы и
беды России» охватывают события последнего столетия (своеобразным пятым томом,
освещающим историю России ХIХ века,
стала книга «Пророк в своём отечестве. Ф.И. Тютчев»).
Рассматривая революционные события начала прошлого
века (тяжело привыкнуть, что ХХ век – уже прошлый), Октябрьскую революцию,
репрессии 1928 и 1937 гг. В.В. Кожинов показал объективность и закономерность
происходивших явлений, развенчал ряд сложившихся в советской и мировой
историографии мифов (миф о черносотенстве как антиеврейском, на самом деле –
антиреволюционном, движении; миф об особой личной жестокости и злой воле
Сталина, миф о холокосте, миф о Нобелевской премии и т.д.). «Надо понимать, что
был естественный ход истории – истории громадной страны, к тому же связанной с
целым миром. И приписывать этот ход целиком воле одного человека… Получается
так, что Сталин всем ворочает, всем заправляет и всё направляет. Да ничего он
не мог бы сделать без соответствия какому-то органическому движению страны!
По-моему, пора уже это понять» (из интервью В.В. Кожинова
Вообще, эрудиция В.В. Кожинова в вопросах отечественной и мировой истории, литературы была просто легендарной. И это не преувеличение. Один итальянский историк даже сказал, что «всё знает только один человек на Земле – это русский Кожинов…». Но примечательно, что Вадим Валерианович не делал из своих знаний чего-то недоступного, он щедро делился ими, спешил принести их людям, понимал необходимость точных исторических знаний в современной России. «Углубленный взгляд в историю, в прошлое России дает возможность осознать определенную "направленность", основополагающий вектор, который, вероятнее всего, продлится и в неведомом грядущем времени. И нетрудно заметить, что в нынешних рассуждениях о будущем России нередко так или иначе присутствует обращение к предшествующей её истории, - но это обращение чаще всего явно тенденциозно, оно сосредоточивается на какой-либо одной стороне российского исторического бытия и представляет собою скорее субъективную оценку, чем трезвое, объективное осмысление этого бытия» (В.В. Кожинов «Победы и беды России»).
Отсюда та масса интервью, бесед с ним, которая появлялась на газетных страницах, особенно в последние годы его жизни. В прошлом году в издательстве «Алгоритм» вышла книга «Вадим Кожинов в интервью, беседах, диалогах и воспоминаниях современников», в которой собраны десятки публикаций Вадима Кожинова и воспоминания о нём. А сколько ещё не вошло в эту книгу. К сожалению, и не его в том вина, не был он частым гостем на телеэкране – он был не совсем «удобным» полемистом, отстаивал свою, а не наперёд заданную точку зрения. «Он ради выяснения истины никогда не уклонялся от разговора с любым противником своих взглядов… Он с охотой вступал в дискуссии со Львом Аннинским, с Бенедиктом Сарновым, с Михаилом Агурским, с Андреем Нуйкиным. Однако, блистательно выиграв у последнего спор по телевидению в программе Александра Любимова, совершил весьма нелёгкий для себя поступок: в завершение диалога не пожал Нуйкину руку, как того хотел ведущий, сказав, что рука Нуйкина, как одного из идеологов октябрьского расстрела 1993 года и подписанта «письма 43-х», запятнана кровью…» (из воспоминаний С.Ю. Куняева).
Ещё одним свидетельством того, как щедро делился Вадим Валерианович своими знаниями, может послужить рассказ научных сотрудников Российской государственной библиотеки (бывшей «Ленинки») Е.Н. Фадичевой и Г.И. Аржаной (к сожалению, в январе этого года ушедшей из жизни) о его участии в библиотековедческой работе: «Одной из сложнейших областей библиотечной науки является разработка библиотечно-библиографической классификации (ББК) для систематизации книжной продукции по всем отраслям знания. В.В. Кожинов откликнулся на просьбу отдела ББК Библиотеки им. В.И. Ленина быть научным консультантом при подготовке усовершенствованного переиздания таблиц классификации по филологическим наукам в соответствии с современным их состоянием (80-е годы ХХ века).
Не каждый учёный смог бы так быстро и так свободно сориентироваться в новой для себя отрасли, как это сделал Вадим Валерианович. С В.В. Кожиновым было очень легко, интересно и плодотворно работать, т.к. он обладал колоссальной научной базой по проблемам литературоведения, истории литературы и другим вопросам, и помогал выстроить правильную систему знания в филологических науках, в которой любая книга этой области находила своё место в систематическом каталоге.
Помимо высокого профессионализма и богатой эрудиции, В.В. Кожинову были присущи замечательные человеческие качества. Он являл собой настоящего русского интеллигента. Не предъявляя каких-либо условий, не требуя материальных выгод для себя в процессе совместной работы, он просто делился всем научным багажом, который накопил за всю свою жизнь. Любопытен конкретный факт. Отдел ББК, понимая, как важны для В.В. Кожинова экономия времени и некоторая «комфортность» при чтении в читальном зале Библиотеки, добился для него предоставления возможности быть читателем научного зала №1. Этим правом пользуются только учёные самого высокого ранга. Как же по-детски радовался этому В.В. Кожинов, считая такую услугу самой лучшей наградой за его консультации.
Участие В.В. Кожинова в работе со специалистами Библиотеки имени В.И. Ленина зафиксировано в перечне всех составителей и редакторов, отражённом во Введении опубликованного тома ББК по филологическим наукам, которым пользуются многие библиотеки для систематизации книг и в настоящее время».
Как мне кажется, ещё одну характерную черту Вадима Валериановича отметил в своём выступлении на панихиде в ИМЛИ давний друг Кожинова П.В. Палиевский, сказавший, что «Кожинов – это связь». Действительно, трудно найти людей, которые могли бы так органично объединять вокруг себя самых разных людей, разных по возрасту, профессии, взглядам… У него вызывали интерес не только писатели и поэты, историки и литературоведы, художники, музыканты и певцы (что понятно, т.к. эти категории людей входили в сферу его профессиональной деятельности), но и математики (Шафаревич, Понтрягин), рабочие (известная поэтическая студия «Трёхгорка», которой руководил Кожинов), инженеры и учителя (в той же Вольной Академии Духовной Культуры) и, вероятно, многие другие.
В частности, Вадим Валерианович с большим интересом и вниманием отнёсся к деятельности нашей Академии, он рекомендовал нам темы для наших встреч и подсказывал, кого можно пригласить. С энтузиазмом воспринял он и наше приглашение выступить в Академии зимой-весной 2001 года. Мы договорились с ним о проведении двух встреч-бесед: одна должна быть посвящена представлению вышедшей трёхтомной «Антологии русского лиризма», подготовленной А.Н. Васиным и его литературно-музыкальной студией; другая – готовящемуся изданию современного перевода древнейшего памятника русской письменности – книге «Палея Толковая», к которой он написал предисловие (вышла уже после смерти В.В. Кожинова). Так получилось, что первая из этих планировавшихся бесед с В.В. Кожиновым всё-таки состоялась, но… уже без него. Вечер, который вёл Александр Николаевич Васин, был посвящён нами памяти выдающегося русского мыслителя, литературоведа, историка, замечательного человека – Вадима Валериановича Кожинова.
Последний раз мы созванивались с Вадимом Валериановичем менее чем за месяц до
его кончины. Я поздравил его с Новым годом, мы договорились о проведении в
феврале 2001 года первой из задуманных двух встреч, он обещал предоставить нам
свою статью для готовящегося сборника о русской литературе ХХ века (по
материалам цикла встреч в Вольной Академии Духовной Культуры)… А вскоре –
печальная весть: в ночь с 24 на 25 января 2001 года Вадима Валериановича не
стало.
И
всё же, Вадим Валерианович Кожинов остаётся нужным нам, нужным России, нужным
миру. И он не умер, потому что – прав А.Н. Васин – те, кого любят, не умирают,
потому что с нами остались его книги и его завет нам: «Да, история России -
откровенно трагедийная и катастрофическая, но единственно достойно воспринимать
ее так, как завещал нам в самом конце своей жизни Пушкин: "...ни за что на свете я не
хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших
предков, такой, какой нам Бог ее дал..."» (В.В. Кожинов «Победы и беды
России»).
Основные труды В.В.
Кожинова:
"Виды искусства" (1960, переведена на 12
языков), "Происхождение романа" (1963), "Николай Рубцов"
(1976), "Книга о русской лирической поэзии XIX в." (1978),
"Стихи и поэзия" (1980, в дополненном виде переиздана под названием
«Как пишут стихи»), "Статьи о современной литературе" (1982), "Тютчев" (1988, 1994, позднее
переиздана с дополнениями под названием «Пророк в своём отечестве. Ф.И.
Тютчев»), "Размышления о русской
литературе" (1990), "Судьба
России: вчера, сегодня, завтра" (книга 1: 1991, книга 2: 1997),
"Великое творчество, великая Победа" (1999), "История Руси и
русского слова. Современный взгляд" (1997), "Черносотенцы и революция",
"История России. Век XX", "Победы и беды России" и др
Фотографии
автора
