Слова, вынесенные в заголовок этой статьи, принадлежат В.В. Розанову и относятся к Н.П. Гилярову-Платонову (1824—1887), почти забытому ныне богослову, философу и публицисту прошлого столетия. Жизненный путь этого незаурядного человека, посмертно названного «неопознанным гением», начался в уездном городе Коломне Московской губернии.
Предки Никиты Петровича были священниками. Прадед Федор Никифорович служил в Успенской церкви села Черкизова под Коломной. Дед Матвей Федорович, по месту рождения получивший фамилии Черкизовский, перебрался в город и занял вакансию священника в церкви Никиты Мученика на Посаде. От него место унаследовал отец Гилярова-Платонова, носивший семинарскую фамилию Никитский. Семинарскую же фамилию Гиляров (от латинского hilaris — веселый), оставшуюся в этой семье на все последующие поколения, первым получил за свой легкий нрав старший брат Никиты Петровича, Александр. Он был женат на тетке драматурга А.Н. Островского Татьяне Федоровне и по окончании Московской духовной семинарии служил дьяконом в столичном Новодевичьем монастыре.
Никита Петрович готовился пойти по стопам старшего брата. Закончив духовное училище в Коломне, он поступил в Московскую семинарию, где обнаружил блестящие способности. Жил у брата Александра, невдалеке от Новодевичьего монастыря. Здесь впервые увидел Островского, в то время учившегося в университете. «Раза два-три он, — вспоминал позднее Гиляров, — даже приезжал в дом брата, близкий ему родственник, родной ему племянник по жене. Но я сидел в своем углу при этих визитах; никто меня не вызывал, никто не представлял гостю, и гость едва ли ведал о моем существовании, хотя я им сильно интересовался. Я знал, что он кончил курс с отличием в гимназии; слышал, что он в гимназии читал Софокла, но что он теперь?». Настоящее знакомство Гилярова и Островского состоялось позже, на литературной почве.
Отличные успехи в учебе позволили Никите изменить «на роду написанную» судьбу. После окончания семинарии в 1844 году он продолжил обучение в Московской Духовной академии. Новые достижения в учебе были отмечены почетной стипендией имени митрополита Платона (Левшина) и соответствующим прибавлением к фамилии. С тех пор Никита Петрович звался Гиляровым-Платоновым.
Практически все студенты-«платоники» оставили заметный след в истории русского богословия. Гиляров тоже. После окончания академии в 1848 году он как один из лучших выпускников был оставлен на преподавательской работе. Он преподавал библейскую герменевтику и учение о вероисповеданиях, ересях и расколах. Ученость и дарования Гилярова быстро поставили его в ряд лучших лекторов. Бывший студент академии А.П. Владимиров, слушавший лекции Гилярова, вспоминал: «Библейская герменевтика — наука скучная, сухая, излагающая правила, как толковать Св. Писание, в которой царила схоластическая рутина. Никита Петрович на первой же лекции заявил, что он будет преподавать не правила толкования Св. Писания, а историю толкования его во все времена существования Библии. Здесь он великолепно передал нам о еврейских комментаторах... Затем перешел к христианским комментаторам Ветхого и Нового Заветов, начиная от Оригена до позднейших рационалистических исследователей Библии. И во втором своем предмете Никита Петрович также уклонился от рутинного характера преподавания». В 1854 году в Академии открылась самостоятельная кафедра учения о вероисповеданиях, ересях и расколах, и «второй предмет» сделался главной богословской специальностью Гилярова-Платонова.
Оригинальность лекций Гилярова-Платонова доставила ему немалую известность. Академия находилась тогда там же, где и сейчас, — в Троице-Сергиевой лавре. Среди многочисленных паломников, посещавших ее, оказывалось немало желающих послушать лекции знаменитого профессора. «Он никогда не садился на кафедру, — вспоминал тот же А.П. Владимиров, — и никогда не читал по тетрадке, но, как только входил в аудиторию и раскланивался со студентами, то начинал ходить взад и вперед по аудитории и непрерывно говорить до самого звонка, имея в руке небольшой лоскуток бумаги, на котором было намечено, о чем говорить на этой лекции. И как только он говорил! Речь его была жива, блестяща, чарующа, обильным потоком лилась из его уст и не имела ни малейшего признака деланности, искусственности. Нужно ли говорить, что студенты обожали его...».
Невдалеке от Троицы расположено Абрамцево, в то время имение С.Т. Аксакова. Однажды Сергей Тимофеевич с сыновьями Иваном и Константином посетили лекции Гилярова, познакомились с ним и пригласили бывать в Абрамцеве запросто. Обласканный Аксаковыми, Никита Петрович вошел в кружок славянофилов. Особенно близко сошелся он с А.С. Хомяковым и Ю.Ф. Самариным. Среди славянофилов Гиляров-Платонов «сразу же занял видное и почетное место как человек с широким философским кругозором, как ученый богослов-специалист и как знаток церковного быта».
Круг научных интересов Гилярова был обширен. В 1846 году он написал обстоятельную работу «Онтология Гегеля» (опубликована посмертно в 1891 году. Затем написал статью «Рационалистическое движение философии новых времен» (опубликованная в 1859 году, она заслужила высокую оценку современников). Перу его принадлежат статьи в газетах и журналах на церковные и исторические темы, книга «Основные начала экономии», интересная, в частности, полемикой с К. Марксом, статьи по языкознанию, например «Экскурсия в Российскую грамматику».
Сочинения Гилярова-Платонова очень трудно цитировать — их нужно читать полностью, следя за развитием гибкой мысли автора. Любая Гиляровская фраза, вырванная из контекста и ставшая цитатой, неизбежно обесценивается.
И все же попытаемся сделать невозможное — ведь труды Гилярова пока не переизданы и неизвестны современному читателю.
Искренний патриот, Никита Петрович болел за трудную судьбу России, много размышлял о возможных путях ее дальнейшего развития. Это составляло основное содержание его публицистики, звучало и в его научных трудах. Со славянофилами его роднили идеальные представления о русском народе. «Русский человек, — считал Никита Петрович, — понимает закон в смысле закона христианского, предначертанного в совести всех и каждого, и заключенного в «писании».
Веления этого закона он считает равно обязательными и для себя, и для власти, и затем считает излишними всякие другие обстоятельства». Это определяет отношение Гилярова-Платонова к государственной власти. «Русский человек, — продолжает он, — понимает власть как живую силу, готовую для его внутренней и внешней обороны, как живую свою защиту от супостата и лиходея. В этом смысле он признает ее необходимость, чтит ее, покоряется ее велениям, дает ей материальные средства, насколько хватает сил, и оказывает ей возможную нравственную подпору. Последнее вытекает из того убеждения, что, оберегаемый властью, он сам обязан беречь ее, — разумеется, нравственными средствами, так как у него других нет.
Верный этому основному воззрению, народ крепко убежден в трех непреложных для него истинах:
1) что власть, хотя и существует постоянно, но действует только в исключительных случаях, обнаруживая при этом свое действие преимущественно в виде кары против недобрых людей;
2) что поэтому она есть совершенно отдельное явление, которому нет дела до обычного течения жизни людской;
3) что, по силе всего этого, и обыкновенному человеку брать на себя действие власти непригоже и совести противно».
Оба приведенных нами фрагмента статьи «По поводу будущего суда присяжных», опубликованной в 1862 году, свидетельствуют, что автор отнюдь не был либералом, а тем более революционером. Он считал установившийся порядок вещей естественным и мечтал о том, чтобы сотрудничество народа и власти укреплялось. Путь к этому он как христианин видел в поддержании и распространении начал Православия.
В 1861 году Гиляров-Платонов подал на высочайшее имя записку «О первоначальном народном обучении», в которой обосновал идею создания церковноприходских школ как самой массовой формы учебных заведений для народа. «Для знающих народ не понаслышке, — утверждал он, — не покажется удивительным, когда скажем, что предполагаемое соединение церквей с училищами и обязанностей церковных с обязанностями учительскими должно принести плоды неисчислимые».
Известно, что идея учреждения церковноприходских училищ была поддержана императором Александром II, и этот вид учебных заведений получил повсеместное распространение. Однако, как часто бывает, даже положительная идея, поспешно реализуемая в широких масштабах, искажается до неузнаваемости. Остро недоставало подготовленных педагогов и законоучителей. Сегодня опыт работы этих школ привлекает все большее внимание.
Убежденный в том, что «глубочайшее основание истины знания... лежит в нравственном чувстве», Никита Петрович и экономические взгляды свои утверждал на морально-психологической основе. «Обеспечение быта единиц должно быть положено в основу нравственного общественного устройства, при свободе и обязательности труда. Беспомощных сирот не должно быть ни в виде малолетних, ни в виде взрослых. Самый труд, то есть способность к труду, может и должен быть капитализирован. Капитал происхождением своим обязан прежде всего стремлению человечества застраховать себя от случайностей».
В вопросе о роли капитала Гиляров существенно расходился со славянофилами, своими друзьями. Впрочем, и многое другое ставило его вне каких-либо определенных объединений. Он считал, что все литературные кружки того времени одинаково характеризуются празднословием, оторванностью от жизни. А празднословие в идейной борьбе неизбежно ведет к догматизму. «Не столько страшны празднословные суждения о высших общественных началах, сколько осуществление этих начал в самой жизни, в виде положительного учреждения».
Всем сочинениям Гилярова присуща особая искренность, которой часто не хватало его оппонентам. Это оставляло его беззащитным под ударами критики. А непохожесть на других сказывалась и на его служебной карьере.
Как профессор Московской Духовной академии Гиляров-Платонов подчинялся церковным властям древней столицы, пастырем его был глава Московской епархии, митрополит Московский и Коломенский Филарет (Дроздов). «Корифей духовного красноречия», «отец русского богословия» — так называли этого молитвенника за его недюжинные способности, помноженные на громадное трудолюбие. Архиерейскую кафедру в Москве он занимая в продолжение полувека. Московский архиерей занимал в церковной иерархии особое место, потому что Москва все же оставалась духовной столицей России. Святитель Филарет, популярность и влияние которого были почти безграничны, имел неофициальные звания «митрополита всероссийского» и даже «природного патриарха Церкви Русской».
Для нашего рассказа важно, что был он земляком Гилярова, сыном дьякона кафедрального Успенского собора в Коломне (до 1799 года существовала отдельная Коломенская епархия). Связывало их и отдаленное родство.
Митрополит Филарет не раз получал сигналы о том, что лекции Гилярова проповедуют «вольнодумство», но хода им не давал, оберегая талантливого профессора от злых наветов. Но все же он предупредил Никиту Петровича, и тот сам подал прошение об отставке.
В 1856 году по благословению митрополита Филарета Гиляров получил место цензора в Московском цензурном комитете и перебрался на постоянное жительство в Москву. Отныне вся его жизнь связана с этим городом. На новом месте службы Никита Петрович завоевал репутацию образованного, справедливого цензора. «Конечно, — пишет его биограф А. Покровский, — такая репутация Н.П. не замедлила вредно отразиться на его службе: начальство начало коситься на такого цензора и считать его неудобным».
Впоследствии Гиляров-Платонов состоял чиновником для особых поручений при Министерстве народного просвещения и, наконец, управляющим Московской Синодальной типографией. Последняя должность, связанная с печатанием книг, была близка индивидуальности Никиты Петровича, вот только администратором он был неважным. Летом 1867 года он вышел в отставку. Осенью умер владыка Филарет, и Гиляров лишился сильного заступника.
К тому времени он прочно обосновался в Москве, обзавелся знакомствами. Квартира Никиты Петровича (он снимал все три этажа в доме Игнатьева по Ваганьковскому переулку близ Воздвиженки) сделалась одним из литературных центров столицы. «По воскресеньям вечером у Н.П. собирались друзья и знакомые. Иногда эти собрания отличались многолюдством и оживлением, — вспоминал их завсегдатай, историк и этнограф С.И. Уманец. — Я помню на этих вечерах чаще всего Е.В. Барсова, Ф. А.Гилярова, племянника Н.П., учителя русской словесности во многих учебных заведениях в Москве, П.А. Бессонова, П.Н. Батюшкова, часто приезжавшего в Москву, Юрия Самарина, Д.И. Иловайского, М.П. Погодина, П.К. Щебальского, С.А. Юрьева, многих сотрудников «Современных известий».
Объединяли гиляровские «воскресенья» людей ученых, известных своими солидными трудами в гуманитарных науках. Особо надо сказать о Федоре Александровиче Гилярове (1840—1895), сыне старшего брата Никиты Петровича. Талантливый педагог-словесник, он не ограничивался практической преподавательской деятельностью. Журнальные и газетные статьи Ф.А. Гилярова на педагогические темы вызывали широкий читательский интерес. Был он также вторым редактором газеты “Современные известия”».
«Современные известия», упомянутые выше С.И. Уманцем, — любимое детище Н.П. Гилярова-Платонова и тяжкий крест последних двадцати лет его жизни. Никита Петрович издавал и редактировал их с 1867 года по день смерти. «Было время, когда «Современные известия» были самой распространенной газетой в Москве, — вспоминал один из ее молодых сотрудников В.А. Гиляровский. — Тогда газета шла хорошо, денег в кассе бывало много, но Никита Петрович мало обращал на них внимания. Номера выпускал частью сам (типография помешалась близко, в Ваганьковском переулке), частью второй редактор, племянник его Ф.А. Гиляров».
Знавала газета и худшие времена. Наступили они тогда, когда «Современные известия» перестали быть единственной массовой дешевой газетой в городе и столкнулись с конкурирующими изданиями типа бульварного «Московского листка». Сейчас трудно понять, как смог непрактичный Гиляров избежать банкротства и продолжал выпускать номер за номером в течение двадцати лет. За эти годы пришлось многим пожертвовать, а ведь семью Гиляровых никогда не считали богатой. Особенно тяжело переживал Никита Петрович потерю дачи в Петровско-Разумовском, которую пришлось продать за бесценок, чтобы уплатить срочные долги. Здесь «каждое бревно было положено по его указанию, каждое деревце было посажено собственными руками», здесь «целые рощи выросли под его нежным попечением, под собственным наблюдением его была устроена образцовая пасека, которая давала ему ягоды клубники, называвшиеся в продаже Гиляровскими, потому что подобных им не было в Москве...». Эта дача «в течение двадцати с лишком лет служила ему утехой...».
Газета Гилярова-Платонова удовлетворяла разнообразный читательский спрос. В ней печатались серьезные статьи на внутренние и международные темы, авторами которых выступали сам Никита Петрович и его племянник. Рассудительная манера и спокойный тон статей Гилярова-Платонова, посвященных насущным проблемам внутренней политической и экономической жизни, как бы располагали к доверительному разговору с читателем.
«Самыми хлесткими сотрудниками, делавшими успех газеты в розницу, — вспоминал В.А. Гиляровский, — были фельетонисты П.А. Збруев, чиновник особых поручений при секретном отделении обер-полицмейстера, благодаря своей службе знавший все тайны Москвы, и Н.И. Пастухов. Первый писал воскресные фельетоны под псевдонимом «Берендей», а второй — московские заметки, которые подписывал «Старый знакомый». В газете «по временам высказывалось немало смелого и верного по нашим общественным вопросам, но немало и странного».
Некоторые номера «Современных известий» на добрую половину заполняют материалы, написанные (часто без подписи) самим Гиляровым-Платоновым. По замечанию И.С. Аксакова, редактор-издатель превратил газету в «альбом своих мыслей». Сегодня страницы «Современных известий» — один из основных и интереснейших источников для изучения масштабной и очень противоречивой личности Никиты Петровича.
Он считал себя неудачником. Биография Гилярова сложилась так, что ни в одной сфере не могли раскрыться его богатые дарования, интеллектуальный потенциал его остался нереализованным. Это повлияло и на характер его обширного, до сих пор не собранного творческого наследия, представляющего «мозаичную картину, результат работы мысли интенсивной и самостоятельной, но не сумевшей сколько-нибудь полно высказать себя».
Продолжая семейные традиции, сын его, Алексей Никитич Гиляров, стал известным философом, профессором Киевского университета Св. Владимира. Его научные заслуги отмечены престижной Пушкинской премией Императорской Академии наук. Внук, Сергей Алексеевич, заведовал отделом в Киевском музее западного и восточного искусства. Талантливый искусствовед, он атрибутировал ряд неизвестных шедевров из коллекции своего музея, которые, как оказалось, принадлежат кисти великих мастеров. А когда в тридцатые годы началась продажа за бесценок сокровищ из советских музеев за границу, С.А. Гиляров мужественно выступил за сохранение национального достояния страны. Ему удалось уберечь от продажи на Запад несколько картин...
Правнук, Меркурий Сергеевич, стал выдающимся биологом, создателем почвенной зоологии, академиком Академии наук СССР. А сейчас в Москве живет и работает праправнук Никиты Петровича Алексей Меркурьевич Гиляров, доктор биологических наук, доцент Московского университета. Каждому из них досталась частица фамильного дарования Гиляровых.
В последние годы жизни Никита Петрович не оставлял занятий наукой, состоял членом Общества истории и древностей российских, Общества любителей российской словесности, Общества любителей духовного просвещения. Много времени отдавал он общественной и благотворительной деятельности, например в Славянском комитете (особенно в русско-турецкую войну 1877—1878 годов). Работал над своими воспоминаниями, которые озаглавил «Из пережитого». На публикацию их он возлагал особые надежды. «Я бы очень утешен был, — читаем в одном из его писем, — если бы мои воспоминания оказали на молодежь влияние». Книга вышла уже после смерти автора.
Летом 1887 года умер редактор газеты «Московские ведомости» М.Н. Катков. В то время «Современные известия» оказались в очень трудных обстоятельствах. Гиляров-Платонов ходатайствовал о том, чтобы место покойного Каткова перешло к нему. В октябре 1887 года он едет в Петербург — хлопотать. Деньги на поездку пришлось занимать, но хлопоты не принесли успеха — Гилярову отказали. Вечером 13 октября он умер в номере петербургской гостиницы «Бельвю». Похоронили его в Москве, на Новодевичьем кладбище.
«Пожалели ли Вы Гилярова?» — спрашивал Н.Н. Страхова В.С. Соловьев в письме от 26 октября. И добавлял: «Для меня смерть его имеет некоторое значение. Он оставался единственным из наших писателей, который мог бы при случае — если не с силой, то с некоторым подобием силы — выступить против меня по церковному вопросу...».
Кончина Гилярова, как часто бывает, способствовала некоторому повышению интереса к его личности. Посмертно были изданы К.П. Победоносцевым два собрания его избранных произведений: «Сборник сочинений» в 2-х томах (М., 1899—1900) и двухтомные «Вопросы веры и церкви» (М., 1905—1906). Большинство публикаций произведений Гилярова, равно как и статей о нем, учтены в изданном недавно биобиблиографическом словаре «Русские писатели. 1800—1917» (М., 1989. Т.I).
Отметим еще одну публикацию, не вошедшую в это издание. В 1913 году редактор журнала «Богословский вестник» о. Павел Флоренский перепечатал на страницах своего издания отрывки из писем Гилярова-Платонова к ректору астраханской семинарии архимандриту Вениамину. Потом наступил период забвения. Сегодня произведения Н.П. Гилярова-Платонова знакомы лишь немногим специалистам. А между тем все убыстряющимися темпами идет переиздание трудов многих его современников. В планах редакционной коллегии авторитетной книжной серии «Литературные памятники» есть выпуск мемуаров Гилярова. Вышедшие единственным изданием в 1836 году, они привлекли «заметный интерес» читающей публики. Ведь в советское время публиковались только небольшие отрывки из воспоминаний, причем в курьезной форме. Так, в сборнике «Русское народно-поэтическое творчество» (М.—Л., 1961. С. 145) под № 120 помещена «притча» «Хитрый поп и парень», представляющая собой подлинный фрагмент воспоминаний о семинарской жизни Гилярова. Теперь наступила очередь переиздания полного текста его книги. За ней должна последовать публикация других работ замечательного русского мыслителя и общественного деятеля Гилярова-Платонова.