Товарищ Сундучанский ожидал прибавления семейства. В последние решающие дни он путался между столами сослуживцев и расслабленным голосом бормотал:
— Мальчик или девочка? Вот что меня интересует, Марья Васильевна! Если будет девочка, как назвать?
Марью Васильевну вопрос о продлении славного рода Сундучанских почти не интересовал.
— Назовите Клотильдой, — хмуро отвечала она, — или как хотите. По общественным делам я принимаю только после занятий.
— А если мальчик? — допытывал Сундучанский.
— Извините, я занята, — говорила Марья Васильевна, — у меня ударное задание.
— Если мальчик, — советовал товарищ Отверстиев, — назовите в мою честь — Колей… И не путайся здесь под ногами, не до тебя. Мне срочно нужно вырешить вопросы тары.
Однажды Сундучаиский прибежал на службу, тяжело дыша.
— А если двойня, тогда как назвать? — крикнул он на весь отдел.
Служащие застонали.
— О черт! Пристал! Называй как хочешь! Ну, Давид и Голиаф.
— Или Брокгауз и Ефрон. Отличные имена.
Насчет Брокгауза сказал Отверстиев. Он был остряк.
— Вы вот шутите, — сказал Сундучанский жалобно, — а я уже отправил жену в родовспомогательное заведение.
Надо правду сказать, никакого впечатления не вызвало сообщение товарища Сундучанского. Был последний месяц хозяйственного года, и все были очень заняты.
Наконец удивительное событие произошло. Род Сундучанских продлился. Счастливый отец отправился на службу. Уши его горели на солнце.
«Я войду, как будто бы ничего не случилось, — думал он, — а когда они набросятся на меня с расспросами, я, может быть, им кое-что расскажу».
Так он и сделал. Вошел, как будто бы ничего не случилось.
— А! Сундучанский! — закричал Отверстиев. — Ну как? Готово?
— Готово, — ответил молодой отец зардевшись.
— Ну, тащи ее сюда.
— В том-то и дело, что не ее, а его. У меня родился мальчик.
— Опять ты со своим мальчиком! Я про таблицу говорю. Готова таблица? Ведь ее нужно в ударном порядке сдать.
И Сундучанский грустно сел за стол дописывать таблицу.
Уходя, он не сдержался и сказал Марье Васильевне:
— Зашли бы все-таки. На сына взглянули бы. Очень на меня похож. Восемь с половиной фунтов весит, бандит.
— Три с четвертью кило, — машинально прикинула Марья Васильевна. — Вы сегодня на собрании будете? Вопросы шефства…
— Слушай, Отверстиев, — сказал Сундучанский, — мальчик у меня — во! Совсем как человек: живот, ножки. А также уши. Конечно, пока довольно маленькие. Может, зашел бы? Жена как будет рада!
— Ну, мне пора, — вздохнул Отверстиев. — Мы тут буксир один организуем. Времени, брат, совершенно нет. Кланяйся своей дочурке. — И убежал.
В этот день Сундучанский так никого и не залучил к себе домой полюбоваться на сына.
А время шло Сын прибавлял в весе, и родители начали даже распускать слух о том, что он якобы сказал «агу», чего с двухнедельным младенцем обычно никогда не бывает.
Но и эта потрясающая новость не вызвала притока сослуживцев в квартиру Сундучанского.
Тогда горемыка отец решился на крайность. Он пришел на службу раньше всех и на доске объявлений вывесил бумажку:
БРИГАДА
по обследованию ребенка Сундучанского начинает работу сегодня, в 6 часов, в квартире т. Сундучанского.
Явка тт Отверстиева, Кускова, Имянинен, Шакальской и Башмакова
ОБЯЗАТЕЛЬНА.
В три часа к Сундучанскому подошел Башмаков и зашептал:
— Слушай, Сундучанский. Я сегодня никак не могу. У меня кружок и потом… жена больна… ей-богу!
— Ничего не поделаешь, — холодно сказал Сундучанский, — все загружены. Я, может, тоже загружен. Нет, брат, в объявлении ясно написано: «Явка обязательна»…
С соответствующим опозданием, то есть часов в семь, члены бригады, запыхавшись, вбежали в квартиру Сундучанского.
— Надо бы поаккуратнее, — заметил хозяин, — ну да ладно, садитесь. Сейчас начнем.
И он вкатил в комнату коляску, где, разинув рот, лежал молодой Сундучанский.
— Вот, — сказал Сундучанский-отец. — Можете смотреть.
— А как регламент? — спросила Шакальская. — Сначала смотреть, а потом задавать вопросы? Или можно сначала вопросы?
— Можно вопросы, — сказал отец, подавляя буйную радость.
— Не скажет ли нам докладчик, — спросил Отверстиев привычным голосом, — каковы качественные показатели этого объекта…
— Можно слово к порядку ведения собрания? — перебила, как всегда, активная Шакальская.
— Не замечается ли в ребенке недопотолстения, то есть недоприбавлення в весе? — застенчиво спросил Башмаков.
И машинка завертелась.
Счастливый отец не успевал отвечать на вопросы.
1933
Счастливый отец — Впервые опубликован в журнале «Крокодил», 1933, в дополнительном номере, вышедшем со специальным назначением между № 29 и № 30 и называвшемся «Крокодил» — авиации»
Редколлегия журнала извещала, что средства от продажи этого номера пойдут на постройку аэроплана «Крокодил», который войдет в эскадрилью имени М.Горького.
Печатается по тексту Собрания сочинений в четырех томах, т. III, «Советский писатель», М. 1939. В этом издании и в сборнике «Как создавался Робинзон», «Советский писатель», М. 1935, рассказ ошибочно датируется 1934 годом.