Рассказ
Между створками жалюзи, которые Инна аккуратно оттягивала пальцами, из окна был виден кусочек бульвара. Вечер пятницы уже начал выводить на прогулку влюбленные парочки и шумные компании, которые занимали скамейки по сторонам аллеи. Наверное, все эти люди были вполне довольны жизнью…
Инне вдруг пришло в голову, что она тоже могла бы вот так просто гулять по бульвару с кем-нибудь. И тут же ей стало немного грустно. Впрочем, такие внезапные приступы грусти в последнее время случались у нее довольно часто, и назвать их совсем беспричинными было бы, конечно, неправильным.
Инна тяжело вздохнула и снова вспомнила вечер прошлого дня. Зачем же все-таки она поехала к нему домой? Ведь она прекрасно понимала, с какой целью мужчина обычно приглашает женщину к себе в квартиру, но знала, что не ляжет с ним в постель. Или не знала? В любом случае, она никогда еще не заходила так далеко. Но и этот мужчина стал всего лишь очередной ее победой. Или, быть может, наоборот, очередным поражением?
Мерный шум кондиционера, казалось, лишь подчеркивал тишину в комнате, поэтому Инна вздрогнула, когда внезапно зазвонил телефон. Оттолкнувшись от подоконника, она подъехала на кресле к столу, повернулась и взглянула на табло телефонного аппарата. Звонил начальник.
– Да, я вас слушаю, – ответила она, сняв трубку.
Надо сказать, у Инны был очень красивый голос, томный, чистый, певучий. В нем удивительным образом сочетались бархатные низкие и звонкие высокие нотки, и его гармония, словно обладая какой-то волшебной силой, неизменно очаровывала любого, кто слышал Инну. При этом, что было уж совсем странным, совершенно не важным оказывалось ни то, что именно она говорила, ни то, в каком настроении она находилась. И уж точно, чудесный голос Инны никак не увязывался с ее взглядом, обычно сухим и официально-прохладным со всеми.
Может быть, во многом именно благодаря этой загадочной красоте своего голоса, а не только хорошему резюме и безупречной внешности, она без труда получила место личного секретаря начальника административного отдела крупной строительной компании три месяца назад, когда умерла ее мать.
– Со склада не звонили? – устало спросил шеф.
– Нет.
– Ну и ладно. Тогда, наверное, на сегодня все, можешь уйти домой пораньше.
– Хорошо, до свидания.
Формально до конца рабочего дня оставался еще целый час, поэтому такой поворот событий немного поднял настроение девушке. Однако подобная благосклонность со стороны начальника ничуть не удивила ее. Дело было в том, что он слегка побаивался Инны, и она прекрасно знала об этом. Причина была проста: примерно через неделю после того, как девушка устроилась на эту работу, шеф недвусмысленно намекнул ей на то, что круг ее обязанностей должен стать несколько шире, чем планировалось ранее. В ответ Инна ничего не сказала и лишь пристально посмотрела ему в глаза, но этого было достаточно, чтобы он раз и навсегда отказался от своих притязаний на ее тело.
Немедленного увольнения, к которому Инна была готова, не произошло, и она благополучно продолжала работать на том же месте, причем, встречаясь с ней взглядом, начальник каждый раз, словно чувствуя за собой какую-то вину, спешил отвести глаза.
Покинув здание, в котором располагался офис, Инна вышла на бульвар.
Город, пыльный и дурно пахнущий, изнывал от жары, плавно перетекавшей в духоту по мере того, как солнце опускалось ниже к земле. Однако Инна все же предпочла поездке на троллейбусе пешую прогулку. До ее дома было совсем не далеко.
Навстречу ей шли увлеченные разговором пары, небольшие компании или просто возвращавшиеся с работы одинокие мужчины и женщины. Хоть она и, как обычно, поглощенная собственными мыслями, не обращала внимания на прохожих, Инна не могла не чувствовать на себе мужские взгляды. Чаще всего, отслеживая боковым зрением, она попросту игнорировала их, делая вид, что не замечает, и поднимала глаза лишь ради самых наглых, которым тут же приходилось пожалеть о своей нескромности.
Никто из мужчин не мог спокойно выдержать этот ее взгляд. Большинство из них мгновенно терялись, иногда даже краснели и спешили опустить глаза, словно их уличали в чем-нибудь преступном. Казалось, взгляд Инны был ядовитым: у того, кто ловил его, сразу портилось настроение, неожиданно появлялось ощущение неловкости, терялась уверенность в себе.
Конечно, Инна прекрасно видела, какое действие она оказывает на мужчин, и знала, какими словами они мысленно характеризуют ее. Нельзя сказать, что она намеренно хотела навредить им, однако их робость, их растерянность, их плохо скрываемый страх перед ней – все это вызывало у нее отвращение. И каждый раз, бросая новый вызов, она надеялась, что встретит достойный ответ, но, рано или поздно, ее яд убивал всякого, кто осмеливался принять его.
О, как же она мечтала найти мужчину, который оказался бы сильнее ее, который был бы настолько уверен в себе, что смог бы укротить ее! В безуспешных поисках проходили дни, месяцы, годы, но она просто не могла остановиться и перестать искать. Потому что она знала, что лишь тот, кто сильнее ее, лишь он может спасти ее от зла и жестокости этого мира – лишь тот, кто сможет спасти ее от нее самой…
Инна вышла на набережную и пошла по направлению течения реки. Совершенно неожиданно она почувствовала, что к ее глазам подбираются слезы, и, чтобы успокоиться, сделала глубокий вдох и медленный выдох.
Только бы ей встретиться с ним, отыскать его среди всех этих ничтожеств, называющих себя мужчинами! Сколько нежности, ласки, сколько заботливого тепла она смогла бы подарить ему! Она окружила бы его любовью, отдалась бы ему вся, целиком, без остатка, и была бы такой внимательной, такой преданной!..
Инна шагнула в прихожую, заперла за собой дверь и, прислонившись к ней спиной, тяжело вздохнула. Тут же почувствовав запах краски, она поморщилась и с тоской подумала о том, что все выходные ей придется красить двери и клеить обои. Зачем только она затеяла этот ремонт?!
Однако в своем прежнем состоянии эта квартира навевала на нее еще более сильную скуку, напоминая о прошлом, которое казалось ей слишком пустым и унылым.
Своего отца Инна помнила плохо: он погиб в автомобильной катастрофе, когда ей было девять лет. Отчетливо ее память сохранила лишь его улыбку – спокойную, открытую, удивительно добрую. Мать не стала повторно выходить замуж, однако это не помешало ей приводить домой любовников. Сколько их было? Уже в первые три года Инна сбилась со счета. И где только мать находила их? Возникало впечатление, что она отдавалась каждому, кто оказывал ей хотя бы малейшие знаки внимания. Во время этих свиданий Инна запиралась в своей комнате и читала книги – те, что задавали в школе, те, что она находила у матери и те, что достались ей от отца. В книгах этих обычно все заканчивалось хорошо…
Инна переоделась в старенькое домашнее платьице темно-синего цвета, прошла на кухню и достала из холодильника два апельсина, яблоко и ополовиненную бутылку розового вина.
Мать всегда вела себя так, словно в этой ее частой смене ухажеров не было ничего предосудительного, но Инне такое поведение казалось неправильным, хоть она и никогда не заговаривала об этом. Впрочем, с годами мужчины в их квартире стали меняться реже. Когда Инна, закончив школу, поступила в педагогический институт, она и вовсе перестала обращать внимание на любовников матери.
Причиной тому была не только занятость учебой, но и тот факт, что Инна влюбилась в своего однокурсника. Хотя… Все-таки было бы не совсем верным назвать это даже влюбленностью: она просто решила, что пусть это будет именно он, светловолосый юноша с ангельской улыбкой. Он восхищался ее красотой, он был добр и невинно нежен, а ей так не хватало этой нежности! И она отдавалась ему вся, без оглядки, мечтая о том, что совсем скоро ее жизнь изменится, и ей уже никогда не придется запираться в своей комнате…
На улице стемнело. Огоньки звезд на небе отражались мутным сиянием в речных водах. Казалось, над рекой между двумя берегами застыла сама абсолютная пустота, невесомая и неподвижная.
Инна села у распахнутого настежь окна и зажгла сигарету. Она курила редко, в основном по вечерам, когда оставалась одна и ее никто не видел. Едкий дым обжигал горло, но она затягивалась еще глубже, словно это могло помочь ей отвлечься от грустных мыслей.
Да, наверное, именно тот случай изменил все, все нарушил. Инна не знала и до сих пор не могла понять, как это получилось. Была ли она виновата в чем-то?..
Однажды вечером она смотрела телевизор, лежа на диване в гостиной, и, видимо, задремала. Очнулась она оттого, что почувствовала на своей ноге под халатом что-то теплое и влажное. Инна открыла глаза и вздрогнула: рядом с ней лежал очередной любовник матери, толстый небритый мужчина с лысеющей шевелюрой и крохотными глазками. Он тяжело дышал и похотливо улыбался, а его потная рука приподнимала полу халатика, пытаясь забраться выше. Инной овладело оцепенение, она боялась пошевелиться и лишь пристально смотрела на мужчину.
И тут произошло нечто удивительное. Мужчина испуганно заморгал, его пухлые, сальные губы задрожали. Он поспешил убрать руку, попятился и, спрыгнув с кровати, выбежал из комнаты. А Инна продолжала сидеть неподвижно, пока не услышала хлопок входной двери.
– А где Эдик? – спросила мать, выйдя из ванной с полотенцем на мокрых волосах.
Прежде чем ответить, Инна подняла голову и несколько секунд разглядывала озабоченное лицо матери. Этой короткой паузы ей хватило для того, чтобы принять решение:
– Не знаю, я, наверное, заснула. Может, он ушел?
– Странно… – пробормотала мать.
Больше Эдик у них в квартире не появлялся…
Инна зашла в свою спальню, включила свет и, не раздеваясь, легла на кровать. Почти все окна в квартире были открыты, однако все равно было невыносимо душно. Инна знала, что, как и вчера, и позавчера, долго не сможет уснуть.
Да, именно после того случая все изменилось. И первой жертвой этих перемен стал белокурый однокурсник Инны, с которым она вскоре рассталась. Повода не было, не было даже явной причины: она лишь как-то странно посмотрела на него и тут же почувствовала, что он ей противен, почувствовала нестерпимое отвращение, заметив в его глазах испуг и нерешительность.
С тех пор Инна не была близка ни с одним мужчиной. Спустя четыре года у матери ее обнаружили рак и через несколько месяцев она умерла в больнице. Из родственников у Инны остался лишь дядя, брат матери, но его, кажется, мало волновал даже сам факт существования племянницы…
Инна перевернулась на живот и тут же почувствовала, как по ее шее скользнула капелька пота. Было невыносимо жарко, и в сочетании с черными мыслями, которые не отпускали девушку, эта жара создавала у нее ощущение сумасшествия. Нет, надо чем-нибудь заняться, чтобы прогнать эти глупые мысли, ведь ей все равно не уснуть.
Инна встала с кровати, вышла в коридор и зажгла электрический свет. Тут же взгляд ее сам собой упал на банки с краской, которые стояли в углу под вешалкой. А почему бы и нет? По крайней мере, будет хоть какая-то польза от ее бессонницы.
Она решила начать с двери в гостиную: застелила пол старыми газетами, добавила в банку растворителя и тщательно размешала густую белую жидкость деревянной щепкой. Обмакнув кисть в краску, Инна аккуратно провела ею по дверному косяку. От едкого запаха у нее слегка закружилась голова. Однако воспоминания по-прежнему не давали ей покоя.
Неужели среди всех мужчин, которые пытались добиться Инны, за несколько лет ей не встретилось ни одного достойного ее? Сколько их вообще было, этих коротких историй с одинаковым финалом? Она не помнила, да и не считала – несколько десятков, может быть. К большинству из мужчин у нее пропадал интерес после первого свидания, если даже не раньше. Остальные же, каждый раз казалось, вот-вот должны были достичь успеха в своих намерениях, но при любой попытке полностью сблизиться с Инной натыкались на ее испытующий взгляд, который неизменно подавлял их, обезоруживая, лишая уверенности в себе. Ей вовсе не хотелось этого, она уже устала побеждать, но просто не могла остановиться.
Вот и вчера, несмотря на то, что Инна позволила мужчине привести ее к нему домой, чего никогда раньше не случалось, все повторилось. Едва он попытался обнять ее и поцеловать, она, быть может, даже полностью не осознавая, что делает, взглянула на него. И поняла, что выиграла очередную партию в своей нелепой игре…
В уголках глаз Инны показались слезы, и вскоре соленые капли скользнули по щекам и повисли на подбородке. Но она продолжала красить. Казалось, глухая, безмолвная истерика, давно уже металась по всему ее телу и просто не способна была вырваться наружу.
Где тот, кто успокоит ее? Где же он, тот, кто сильнее? Все с самого начала пошло не так… Почему, почему она до сих пор его не встретила?! Неужели всех ее страданий недостаточно? Или, может быть, его вообще не существует? Нет, он должен существовать! И ей нужно найти его, ей обязательно нужно найти его! Иначе все просто бессмысленно… Все неправильно… Да, все было неправильным, все прошлое, и ей надо лишь перечеркнуть его, надо начать снова…
Инна остановилась и некоторое время стояла неподвижно, держа банку с краской в одной руке и кисть – в другой, затем, тяжело дыша, подняла голову и посмотрела на входную дверь в конце коридора…
Солнце еще не взошло, но небо уже было светлым, особенно на востоке, где из-под линии горизонта выбивались робкие золотые лучики. Спящие здания выглядели слегка устрашающе, а пустынные улицы казались какими-то нереальными. Издалека доносился шум автомобильных двигателей, но ни одной машины не было видно.
Инна шла прямо по проезжей части вдоль набережной реки, от мутных вод которой немного веяло сырой прохладой. В домашних тапочках на босу ногу и старом платье, с растрепанными волосами и банкой краски, которую девушка держала за проволочную ручку, – она была похожа на некий безумный призрак. И отсутствие других людей вокруг делало эту картину еще более странной, абсолютно невероятной.
Внезапно Инна остановилась и обернулась назад. За изгибом набережной виднелся угол дома, из которого она вышла. Нет, ни шагу назад! Она должна найти его…
Инна подошла к краю дороги и, макая кисть в банку с краской, провела сплошную черту поперек дороги через оба тротуара и проезжую часть. Некоторое время она стояла неподвижно, испуганными глазами глядя на прямую белую линию, затем, вздрогнув, выронила кисть и банку. И, повернувшись, пошла прочь.
Никто из знакомых больше не видел ее. Спустя год с небольшим дядя завладел квартирой Инны и сразу, даже не ремонтируя ее, продал.