Рассказ
Бумажный самолетик обогнул голую крону березы и, видимо, зацепившись за ветку, спикировал вниз, упав на снег в нескольких метрах от крыльца. Верочка подняла взгляд к небу – серому утреннему небу над городом. Сверху сыпался редкий снег. Закрыв глаза, она подставила лицо одиноким снежинкам.
Ей было холодно, но холод этот шел, казалось, не снаружи, а откуда-то изнутри, изнутри ее – нелюбимой, глупой, несчастной. И едва Верочка подумала об этом, как ее глаза наполнились слезами.
Да уж, это действительно глупо – стоять и реветь ранним субботним утром посреди совершенно незнакомого района. Сделав над собой усилие, она спустилась по ступенькам с крыльца и пошла вдоль дома.
Как же так? Ведь вчера он был таким милым, добрым, предупредительным… И ночью – таким нежным… А сейчас? Не предложил ни позавтракать, ни хотя бы принять душ. «Десять минут». Просто выгнал, словно какую-нибудь проститутку.
Слезы текли по щекам, и Верочка вытирала их замшевыми перчатками.
Через некоторое время, петляя наугад по маленьким улочкам, она вышла на шумный проспект. Здесь уже было много народа. Автомобили вереницами проносились мимо, фыркая шинами по асфальту. Магазины уже открылись, и люди заходили в них, через некоторое время выходили и направлялись к следующей двери под яркой вывеской. Верочка совсем замерзла и, желая хоть немного согреться, зашла в первый попавшийся магазин.
Отрешенно прогуливаясь мимо полок с трикотажем и вешалок с пальто и куртками, она подумала о том, что, может, у него и впрямь были срочные дела, которые никак нельзя было отложить. Какая-нибудь важная деловая встреча… В субботу утром?.. Ну и что, возможно, это какое-то неформальное мероприятие, которое имеет большое значение для его карьеры…
Выйдя из магазина одежды, Верочка вслед за молодой парой машинально зашла в другой – парфюмерно-косметический салон.
А может, к нему просто должна была прийти другая женщина? Но так рано… Или, может быть, он вообще женат? Конечно, у него не было кольца на пальце, но ведь большинство мужчин не носят обручальные кольца. Впрочем, вряд ли он женат: чувствовалось, что в его квартиру нечасто надолго заходят женщины…
Она вдруг поймала себя на том, что уже минут пять стоит перед щитом с рекламой туалетной воды и растерянно глядит на него. Видимо, аромат был парный, поэтому на рекламной фотографии были изображены двое: мужчина и женщина в теплых кашемировых свитерах, обнявшись, смотрели друг на друга влюбленным взглядом. Он – коротко стриженный, слегка небритый, что выглядело весьма сексуальным. Она – голубоглазая блондинка с длиннющими ресницами и персиковой кожей. И на лицах у обоих – счастливая улыбка, обнажающая ровные белоснежные зубы. Все так красиво… Невероятно красиво… Отвратительно красиво.
Верочка вздрогнула и отошла от рекламного щита.
Огромный зал был полон женщин, которые, большей частью парами, но иногда и в одиночку, переходили от одной стойки с товарами к другой, брызгаясь туалетной водой, испытывая на коже рук губную помаду и тени для век, нюхая маленькие брусочки ароматного мыла, сложенные в плетеные корзины.
Что же тогда? Верочка с ужасом поняла, что остается одно: она ему не понравилась. От этой мысли ей внезапно захотелось забиться куда-нибудь в угол и завыть. Ну да, вчера было темно, и он, видимо, не успел хорошо разглядеть ее. Или… она была недостаточно хороша ночью… Или, скорее всего, и то, и другое.
В отчаянии Верочка задержалась у зеркала. Конечно, что здесь может понравиться?! Лицо – слишком бледное и глупое, да и прыщ на лбу вскочил. Волосы – как солома. Нос – крючком. И грудь – маленькая, совсем крохотная. А про кривые ноги ей даже и вспоминать было тошно.
Верочку вдруг охватило нестерпимое отвращение к самой себе. Она почувствовала себя не только некрасивой и бестолковой, но и грязной, и даже дурно пахнущей. Вдобавок она подумала о том, что сказали бы родители, если бы узнали о ее похождениях.
Стиснув зубы и задержав дыхание, чтобы не разрыдаться, Верочка повернулась и поспешила к выходу из магазина…
Лишь устроившись в самом дальнем углу зала небольшого кафе, за одиноким столиком у окна, она смогла немного успокоиться. Но спокойствие это принесло с собой какую-то пустоту внутри.
Действительно, что сказали бы родители? Да ей все равно, что бы они ни сказали. Она устала, она слишком устала от всего этого: от их постоянных ссор, от этой квартиры, в которой им тесно втроем, несмотря на то, что у каждого есть отдельная комната, от постоянных упреков.
Верочка даже вздрогнула при воспоминании обо всем этом. Насыпав в чашечку с «эспрессо» двойную порцию сахара, она стала задумчиво перемешивать ложечкой напиток, глядя в окно на улицу. Снег усилился, и косой поток мелких снежинок буквально на глазах укутывал город белой периной.
Странно… Она чувствовала, что, несмотря ни на что, любит свою мать. И отца тоже любит. Однако как же тяжело…
А после того, как ее младший брат полгода назад женился и переехал с женой в новую квартиру, жизнь с родителями стала для Верочки сущим адом. Мало того, что отец и мать стали еще чаще ссориться и кричать друг на друга и еще меньше стесняться в выражениях, так теперь они еще и постоянно, по поводу и без повода упрекали Верочку в том, что она давно уже могла бы «найти себе приличного мужика», как говорила мама, выйти за него замуж и благополучно переехать к нему, чтобы «дать им пожить спокойно», как говорил папа. И, конечно, ей обязательно ставили в пример ее брата, который «хоть и был на пять лет младше, а уже устроил свою жизнь».
Самое удивительное, что после каждой ссоры между собой родители рано или поздно мирились. Иногда даже было слышно, как они после таких перемирий занимались любовью. И, судя по всему, такая жизнь их устраивала. Их, но не Верочку.
«Несправедливость» – это слово постоянно вертелось у нее в голове. Как же это все несправедливо! Ведь она за всю свою жизнь никому не сделала ничего плохого. Даже комаров – и тех предпочитала стряхивать, а не убивать. Так за что же на ее долю тогда выпали такие страдания? За что ей все это?
Верочка заказала еще кофе – на этот раз с ликером. И достала из сумочки пачку сигарет, оставшуюся со вчерашнего вечера. Она курила очень редко, потому что боялась, что от сигарет у нее пожелтеют зубы. Но сейчас – ей было наплевать.
Видимо, такая у нее судьба – родиться уродиной и всю жизнь прожить нелюбимой, несчастной. Но зачем? Зачем вообще такая жизнь нужна? Зачем жить, если никто не целует тебя по утрам? Если никто не думает о тебе с нежностью, не считает тебя самой лучшей? Не говорит ласковых слов, не пишет любовных посланий, не звонит по телефону только лишь для того, чтобы сказать, как сильно он тебя любит?
Верочке вдруг вспомнились ее прошлые романы. Их было не так уж много. И каждый раз ей казалось, что все идеально, и что до счастья – рукой подать. Только вот в итоге со всем этим она теперь оказалась одна, забытая, брошенная…
Допив очередной кофе с ликером, Верочка расплатилась и вышла из кафе. Ветер взметнул снежинки вокруг нее, но ей уже не было холодно. Только пустота в груди, тяжелая, давящая, тошнотворная пустота – осталась.
Осмотревшись вокруг, Верочка заметила вдалеке вывеску станции метрополитена и, плотнее кутаясь в шарф, побрела по направлению к ней.
А ведь она могла бы сейчас сидеть в красивой машине, и за рулем был бы сильный, уверенный в себе мужчина. Мужчина, который любил бы ее. Ее мужчина…
В салоне играла бы медленная, чувственная музыка… Пахло бы духами и кожей сидений… На ней была бы беленькая шубка – та самая, что она видела в магазине мехов на прошлой неделе… И ее мужчина, он бы все говорил и говорил, он бы что-то рассказывал, не важно, что, но у него был бы такой голос, как будто он признается ей в любви… У него всегда был бы такой голос…
– Осторожно! – неожиданно воскликнул кто-то у самого ее уха. Сильные руки обхватили ее за плечи и удержали, помешав сделать следующий шаг. И через мгновенье, запоздало взвизгнув тормозами, мимо нее пронесся на высокой скорости внедорожник с тонированными стеклами, из-за которых доносились быстрые танцевальные ритмы. Верочка вскрикнула и машинально отпрянула назад, упав в объятия своего спасителя.
– У, ковбои! – сквозь зубы пробормотал он, бросив испепеляющий взгляд вслед удаляющемуся джипу. – Вы в порядке? – обратился он к девушке.
Верочка еще не успела понять, в порядке она или нет, но на всякий случай кивнула. Перед ней стоял молодой человек в сереньком пальтишке и обмотанном вокруг шеи длинном белом шарфе. Лица его она толком рассмотреть не успела, заметила лишь, что волосы у него были взъерошены, отчего он казался еще моложе, и в них застряли снежинки.
– Хорошо, – кивнул он в ответ. – Будьте внимательнее…
В этот момент на светофоре загорелся зеленый свет, и, бросив ей на прощание короткую улыбку, молодой человек поспешил перейти на другую сторону улицы.
Несколько долгих секунд Верочка смотрела ему вслед, а потом вдруг разрыдалась. Все ее тело дрожало, только теперь, казалось ощутив опасность, осознав, что ей чудом удалось избежать смерти. Слезы текли бесконечными ручьями, а из груди вырывались какие-то временами булькающие и стонущие, временами рычащие звуки.
Она стояла перед светофором, согнувшись, уронив лицо на ладони и едва заметно покачиваясь в такт своим рыданиям. Зеленый свет сменился красным, желтым и снова зеленым, и так несколько раз. Люди, которые останавливались на переходе, бросали на Верочку тревожные взгляды, некоторые – с оттенком недовольства, другие – с оттенком сочувствия. А она все плакала и никак не могла успокоиться.
Лишь почувствовав, что замерзла, она стала потихоньку приходить в себя. Открыла глаза. Увидела проносящиеся мимо машины. Поняла, что слышит их шум. И что снег кончился.
На светофоре зажегся зеленый. Следуя за другими пешеходами, Верочка побрела на другую сторону улицы.
Ну и что? Даже если бы ее сейчас сбила эта машина, что изменилось бы? Земля не перестала бы вращаться. Вряд ли много людей сожалели бы о ее смерти. Зато у родителей нашелся бы очередной повод для ссоры. Да, уж им бы тогда некого больше было попрекать… И все? Неужели все?.. Выходит, нет совершенно никакой разницы, живет ли на свете какая-то там Верочка или ее и не было никогда…
Размышляя об этом, она зашла в метро, прошла через турникеты и спустилась на эскалаторе под землю.
Получается, никакой разницы… Так зачем же тогда ей терпеть все это? Зачем проживать жизнь, в которой не суждено ей быть любимой и обрести счастье?
Верочка подошла к самому краю платформы. Вокруг толпились люди, но она словно не замечала их. Поезд приближался.
Свет передних фар слепил ей глаза. Раздался оглушительный гудок, но она не шевельнулась. Не сдвинулась с места она и в тот момент, когда поезд пронесся мимо, и поток воздуха взметнул ее волосы золотистым облаком.
Страха не было. Это было просто. Всего лишь только шаг. Один шаг.
Верочка не зашла в вагон и осталась стоять на месте. Поезд уехал. Она ждала следующий.
Вскоре в тоннеле показался свет. Затем она услышала гул, который приближался, делаясь все громче. Он не остановится, не успеет остановиться. Остановится, когда будет уже поздно.
Показался поезд. Свет фар ослепил ее. Верочка закрыла глаза…
Она не сразу поняла, что произошло. Кто-то вдруг резко и с силой потянул ее за руку, и мгновенье спустя, открыв глаза, она увидела, что оказалась лицом к лицу с молодым человеком, который смутно показался ей знакомым. Одной рукой он обнимал ее за талию, другой держал ее ладонь на весу – так, словно они приготовились танцевать бальный танец.
Поезд пронесся мимо.
– Я же просил вас быть осторожной… – устало улыбнулся молодой человек.
И Верочка тут же узнала его: белый шарф, взъерошенные волосы – это был тот самый юноша, который спас ее на пешеходном переходе.
Сперва ей захотелось вырваться, но объятия молодого человека, несмотря на то, что он был весьма худощав, оказались на редкость крепкими. Поняв это, Верочка почувствовала, что ей вновь необходимо дать волю слезам, и, уже в который раз за сегодняшний день, расплакалась. Она обмякла и, прижимаясь к груди незнакомого юноши, вздрагивала и тихо всхлипывала.
Робко подняв через некоторое время глаза, Верочка увидела, что молодой человек ободряюще улыбается и протягивает ей бумажный носовой платок:
– Я, пожалуй, провожу вас. Идемте?
К платформе как раз подошел очередной поезд. Они зашли в вагон и заняли места в углу. Вытерев слезы, Верочка растерянно мяла в руках салфетку, не решаясь поднять глаза.
Ей было стыдно. Впрочем, в тот момент она ощущала не только стыд. В ее душе странным образом смешались самые разные чувства: и ужас при мысли о шаге, который она только что чуть не сделала, и сожаление о том, что у нее ничего не вышло, и радость от того, что она жива, и тревогу – потому что не знала, что ей делать дальше.
Ее чувства по отношению к ее спасителю также были противоречивы: с одной стороны, она была благодарна ему за то, что он уберег ее от, возможно, очередной ее глупости, с другой – какое он право имеет распоряжаться ее жизнью?
Верочка украдкой подняла взгляд и покосилась на юношу. Как ни странно, он вел себя так, словно ничего особенного не случилось: достав из кармана мятую газету, читал хронику происшествий. Как будто он по сто раз на дню вытаскивает девушек из-под машин и поездов. Верочку это слегка задело.
– Зачем вы это сделали? – Она постаралась изобразить на лице максимально спокойное, даже немного строгое выражение.
Подняв голову, молодой человек повернулся к ней. На лице его снова появилась улыбка – на этот раз доброжелательная, очень теплая, и в то же время немного загадочная. Верочке снова бросилась в глаза его молодость – он был, наверное, года на три-четыре моложе ее самой. И все же в его тонких чертах было что-то необычайно мужественное, что напоминало о том, как крепки его объятия.
Молодой человек молча смотрел на нее и улыбался. Верочка подумала, что он просто не расслышал ее вопроса, и хотела уже было задать его снова, но тут поезд остановился, и объявили остановку, на которой им надо было выходить. Юноша взял ее за руку, и они вышли из вагона.
На эскалаторе Верочка стояла перед молодым человеком – спиной к нему. И ей почему-то казалось, что он разглядывает ее сзади. Однако когда она как бы невзначай слегка поворачивала голову в сторону, то боковым зрением замечала, что юноша всего-навсего смотрит на людей на соседнем эскалаторе. В какой-то момент она вдруг поймала себя на мысли, что вся эта ситуация кажется ей весьма странной, какой-то… невероятной. Может, она сходит с ума?
Улица встретила их морозным и на удивление прозрачным воздухом. Уже стемнело, и снежная пудра на земле искрилась в свете уличных фонарей. Небо успело очиститься, и на иссиня-черном фоне виднелись звезды.
Путь к ее дому лежал через шоссе. Молодой человек сразу направился к подземному переходу. И тут Верочку вдруг передернуло.
– Стойте! – вскрикнула она, замерев на месте.
Молодой человек обернулся и вопросительно поглядел на нее.
– Кто вы? – Верочка была взволнована до предела. – Откуда вы знаете дорогу? Вы ведь знаете, куда идти! И вы знали, на какой станции нам надо было выйти… Вы знали!..
– Я просто… догадался… – обескуражено развел руками юноша.
– Чушь! – замотала головой Верочка. – Вы следили за мной? Кто вы?
– Послушайте… – Он сделал шаг вперед.
– Не подходите! – Девушка отшатнулась, вытянула ладонью вперед одну руку, а другой, порывшись в сумочке, достала газовый баллончик. – Стойте там!
– Господи, ну что за работенка такая дрянная!.. – Он поднял глаза к небу и тяжело вздохнул, затем вновь посмотрел на Верочку: – Мне нужно проводить вас до дома и убедиться, что вы в безопасности…
– Я с места не сдвинусь, – сверкнула глазами Верочка, – пока вы не скажете мне, кто вы и на кого работаете!
– Вы все равно мне не поверите…
– Я сейчас милицию позову!..
– Ну хорошо, хорошо… – Молодой человек некоторое время в нерешительности глядел то на девушку, то себе под ноги. – Я ангел.
– Кто? – Сперва Верочка подумала, что ослышалась.
– Ваш ангел-хранитель.
– Ангел-хранитель?
Сначала она решила, что перед ней сумасшедший. А затем в голову снова прокралась предательская мысль о том, что, может, это она сама сошла с ума? Она даже опустила руку, но баллончик не убрала.
– Вот видите, я же говорил, что вы мне не поверите!
Юноша был явно уязвлен и заметно нервничал. Достав из кармана сигареты, он закурил.
– Ангелы не курят… – Все еще находясь в легком шоке, наставительно пробормотала Верочка.
– Ну да, конечно! – возмутился юноша. – Чего еще ангелы не делают? Наверное, не шляются среди ночи по земле неизвестно где с девицами, угрожающими им газовыми баллончиками!.. Знаете что? Мне надо еще к полуночи успеть вернуться и написать отчет. Поэтому давайте я вас просто провожу до дома, хорошо? А там уж – делайте, что хотите!..
И он развернулся и стал спускаться по ступенькам подземного перехода. Верочка покорно поплелась за ним.
Ангел-хранитель? Ерунда какая… Она вообще сомневалась, что таковой у нее имеется… Да и не похож он на ангела. Но и на маньяка тоже не похож. Однако надо быть начеку!..
– Покажите! – Верочка прибавила шагу и нагнала молодого человека.
– Что?
– Ваши крылья. Если вы – ангел, то у вас ведь должны быть крылья, верно?
– О-о-о… – Он покачал головой и вздохнул. – Ну конечно, у меня есть крылья. Но я не могу вам их показать, поскольку оставил дома…
– А, оставили дома… – насмешливо кивнула Верочка.
– Да, оставил дома! – возмутился молодой человек, задетый недоверием в ее голосе. – Видите ли, жутко неудобно таскать на плечах всю эту бутафорию. От нее у меня ужасно болит спина. Да и перья последнее время сыплются из них на каждом шагу. И вообще, представьте, как я здесь выглядел бы с крыльями за спиной. Мне кажется, я бы… э-э-э… слишком привлекал внимание, правда ведь?
Перья сыплются… Ну, точно, сумасшедший! Верочка покрепче сжала в кулачке, засунутом в карман, газовый баллончик. Впрочем, было еще не слишком поздно, и навстречу им попадались люди. Даже если он действительно маньяк, то все равно не посмеет наброситься на нее при всех, а в подъезд за собой она уже его не пустит… Вообще же, эта ситуация показалась ей весьма необычной. И даже забавной.
– Ну и как там, на небе? – невинно поинтересовалась она, ожидая услышать красочные описания райского быта.
– На каком из них?
– На каком?.. – слегка растерялась девушка. – А их что… много?..
– По меньшей мере, два, – с предельной серьезностью ответил юноша.
– Как это?.. Не понимаю…
– Одно небо находится там… – Он указал пальцем вверх. – На нем сияют звезды, и некоторым людям кажется, что именно живут боги и ангелы, что именно там находится место, называемое раем.
– А второе? – нетерпеливо спросила Верочка. – Что за второе небо?
– Второе небо находится здесь.
– Где – здесь?
– Здесь, на земле.
Они уже почти дошли до дома, где жила Верочка.
– Небо… на земле?..
– Я предполагал, что тебе трудно будет это понять…
– Объясните!..
Они остановились у подъезда, и молодой человек повернулся к Верочке. Некоторое время он пристально смотрел ей в глаза. В них смешались легкая насмешка и недоверие, сомнение и любопытство.
– Рай находится здесь, – негромко произнес он. – Вокруг тебя… Да, на земле есть и рай, и ад. И границы между ними не существует… Единственная разделяющая их грань – тут…
Протянув руку, он коснулся головы девушки, ее волос, щеки. Как ни странно, у Верочки не возникло желания избежать этого прикосновения. Ей не захотелось ни отпрянуть, ни уклониться. Наоборот, его прикосновение показалось ей приятным, она с удовольствием ощутила тепло его ладони.
– Посмотри вокруг… Все эти предметы, вещи… Все эти люди… Разве это не удивительно?.. Земля, по которой ты ходишь… Воздух, которым ты дышишь… Закрой глаза… Прислушайся… Услышь все эти звуки… Небеса – здесь…
Глаза Верочки сами собой закрылись. И она услышала. Она услышала шум автомобилей на соседнем шоссе. И собственное сердцебиение. Стук двери подъезда в доме напротив. Скрип снега под ногами прохожих. И легкий шорох выдыхаемого ею самой воздуха. Чьи-то веселые крики и смех вдалеке. Голос телевизионного диктора из окна. Музыку из проехавшей мимо машины… А потом вдруг все звуки отошли на задний план, затуманились, оставив ясным и отчетливым лишь стук сердца. Верочка открыла глаза.
Перед ней никого не было. Она обернулась – тоже никого. Некоторое время Верочка стояла в растерянности, затем подняла глаза к небу. Звезд было немного, виднелись только самые яркие. Луна, мраморная с прожилками, казалась идеально круглой. Сделав глубокий вдох, Верочка еще раз огляделась по сторонам и направилась к двери своего подъезда. Легкая, едва заметная улыбка играла на губах девушки.
И эта улыбка не покинула ее, когда она подошла к своей квартире и, еще не успев зайти, услышала, как отец и мать опять ссорятся. Когда она односложно отвечала на дежурные вопросы родителей. И когда она зашла в свою комнату, закрыла дверь и, не включая света и не раздеваясь, легла на постель поверх покрывала.
Родители еще некоторое время выясняли отношения. Затем занялись любовью. А потом все умолкло. И наступила тишина.