Я познакомилась с Валерием Королёвым на одной из его встреч с читателями. Перед нами сидел интеллигентный, застенчивый, мягкий и очень добрый, как мне показалось, человек, прячущий в небольшой бородке смущённую улыбку.
Первое впечатление не обмануло. Что отзывчивость и доброта — главные черты характера Королёва, я снова и снова убеждалась, беседуя с ним по телефону и на встречах в возрождённом им литературном объединении.
Высказывая своё мнение о моих стихах или о первых опытах в прозе, он всегда находил такие слова, что сразу становилось ясно, как надо исправить слабые места в рукописи. И даже если допущенных ошибок было слишком много, у меня никогда не возникало ощущения безнадёжности, собственной бездарности: так он умел подбодрить, возбудить желание работать, работать и работать над собой.
Но по-настоящему понять этого замечательного человека и талантливого писателя мне помогла работа над очерком, который я написала о Валерии Васильевиче для «Коломенской правды». Затаив дыхание, слушала я его рассказ о детстве, о том, как юношеское увлечение литературой переросло у него в смысл жизни, о сомнениях и надеждах, о рождении первой книги. И я впервые почувствовала, осознала тогда, что большой талант — это не только постоянная радость творчества, но и прежде всего труд, тяжкий крест душевной работы.
После этого Королёв стал для меня не просто наставником, но и старшим другом, которому можно было рассказать о своей мечте, увлечениях, с которым можно было посоветоваться по любому вопросу. И всегда я находила у него искреннюю заинтересованность и желание помочь.
Быть писателем для Валерия Васильевича значило нести в себе боль, радость людскую, а потому он не мог спокойно наблюдать упадок, обнищание родной земли. Понимая причины происходящего в стране, вместе со своими героями мучительно искал выход. Видимо, эта душевная боль оказалась слишком сильной — не выдержало сердце.
Известие о его смерти потрясло меня так, будто я потеряла близкого человека… Но на моей книжной полке стоят книги, подаренные им, и стоит лишь взглянуть на них, как я снова будто вижу его живым. Так свет угасшей звезды ещё долго-долго идёт к нам и волнует, и манит к себе.