Александр Степанов

ЦВЕТЫ ЭМИЛИИ

 

Цветы Эмилии умирали. Казалось, чей-то невидимый взор постепенно прикрывался веками, которые больше никогда не поднимутся и не впустят вглубь сознания кровавое солнце, черные останки неба и лицо иссыхавшей, как пустыня, девушки. Эмилия склонилась над темнеющими бутонами, отпускавшие на соляные камни крошечные голубые лепестки, не шевелясь следила за последними минутами жизни прекрасных созданий. Никто из нас не посмел мешать ей, мы старались дышать как можно тише, кто-то отвернулся, чтобы сдержать у самой глодки слова, которые ни при каких обстоятельствах не должны быть произнесены вслух. Во всяком случае не в этот миг, когда краше всех слов, которых нас успели обучить наши родители, были они, пробившие камни своими хрупкими и нежными телами, а теперь умиравшие от... неважно даже от чего. Важно лишь то, что они умирали под блеском стеклянной камеры, под громадой солнца, спустившимся под небеса, перекрывшим и безвозвратно разорвав его тонкую чувствительную к любому прикосновению пленку.

- Три минуты... - тихо проговорила Эмилия, не обращаясь ни к кому из нас и, наверное, не к самой себе. Порой бывает так, что просто хочется сказать что-то вслух, просто для того, чтобы эти слова ожили хотя бы на то короткое время, сколько их произносили. - Они родились три минуты назад, выросли, созрели и погибли. Для того чтобы прожить целую жизнь им хватило всего три минуты... Мне было страшно, вдруг они решили, что этот мир отнесся к ним слишком жестоко, и они поспешили погибнуть. Но все не так. Я видела, с каким отчаянием они тянулись к небу, к этому чудовищному солнцу. Я чувствовала, как они хотели жить и отдать этому миру все, что они в силах отдать, не сожалея ни о чем. Так могут лишь настоящие цветы... Они абсолютно не испугались того, что я им подарила. Я не обрекала их на скорую смерть. Просто...

Слезы, беззвучные слезы прервали ее речь. Мы переглянулись: да, кажется именно так она это называла. Слезы. То, что она безуспешно пыталась сотворить с собой, называлось рыданием. Глаза ее оставались сухи и черны, как скалы вокруг. Так словно магнитные сгустки скрутились в тугие комки, разрушая божественное совершенство солнечного пламени.

- Просто они поняли, что могут не успеть дожить. Вы понимаете?..

Она подняла на нас свои глаза, от чего мы отвели свои. Рыдающий человек, которые никогда этого в своей жизни не делал - слишком жалкое зрелище. Может быть, они все там так выглядят. Может быть, лишь она.

- Мы понимаем...

- Они даже успели выбросить семена, которые сгорели еще в бутонах... Только ветра здесь нет. Они были обречены с самого начала. Только вот все равно они...

Купол гудел все громче, мы почти не разбирали слов Эмилии. Мы, нахмурившись, поглядели вверх. Бури усиливались с каждой секундой. Стремительные облака разрывались в клочья и собирались вновь, обрушивая на землю сокрушительные удары молний, раскалывая остроконечные утесы напополам, осколки и искры которых сметались разрушительным ветром. Мы почти воочию, хотя это, естественно, не могло быть, видели густые грациозные волны радиации - смертоносной, неподвластной ветрам, всеохватывающей, всепроникающей. А может, и на самом деле видели - кто ведь может рассказать, что можно узреть в последние свои минуты жизни, в последние минуты планеты?

На дно самого глубокого ущелья, которое успела отыскать Эмилия в высохшем океане, сползались, спасаясь от настигающей последней бури, невероятные бесформенные существа, не издававшие ни единого звука, жрущие друг друга, плодящиеся прямо на ходу, тут же давившие собственных детенышей, которые поднимались, догоняли своих родителей и набрасывались на них... Многих затягивало в проносящиеся смерчи, где их уничтожало за доли секунды... Вскоре отвесные стены ущелья сплошь были покрыты кошмарными, но все же живыми тварями, которые  волной опрокинулись на нашу тонкую скорлупу, по которой в ту же секунду пролились потоки крови, исполненной эритроцитами. Глаза, ввлаившиеся в уродливые туши с ужасом, ненавистью и мольбой смотрели на нас, вот только мы ничем не могли помочь. Купол трещал по швам. Кровавый жар со свистом врывался в наше маленькое пространство.

- В жизни каждого человека наступает миг, - говорила Эмилия. Мы уже не слышали ее, нам достаточно было просто предчувствовать ход ее мыслей. Мы уже наперед знали каждое ее слово. Но все равно мы устремили на нее свои взоры, словно на последние лучи солнца. - когда полотно времени для него рвется, становится не однородным, как атлантическое течение, а разрозненным, как песчаная буря. В этот миг временные расстояния исчезают, остаются лишь точки остановок. Человека бросает по этим точкам, словно песчинку по воздуху. Остаются лишь размытые воспоминания, больше похожие на беспорядочную раскадровку снов. Несмотря на то, что скорость смены кадров слишком велика для восприятия человеческим сознанием, люди все же в силах выбрать единственно верную точку прибытия и стереть себя из точки отбытия...

Мы погрузились  в абсолютную тьму, ревущую стонущую, вопиющую что-то на чужом языке. На наши тела падало нечто горячее и липкое, растекалось и шипело, словно морская пена. На короткие мгновения вспыхивали золотые искры от скребущих по стеклу огромных клыков. В свете искр мы все еще видели те потерянные глаза.

- Говори, Эмилия... - робко попросили мы.

- Мой путь был изначально направлен. Я не металась в хаосе событий. Я видела, как расцветала моя цивилизация, как погибла в последней  своей войне. Как возродились новые народы, на костях старых построили свои дома, а затем все полегли под астероидом, уничтожившим почти все живое. Как жизнь снова проходила путь от одноклеточных организмов до человекоподобных обезьян, как снова возносились к небесам гигантские иглоподобные сооружения, которые утонули и растворились в водах океанов, вышедших из берегов из-за случившегося глобального потепления. Как миллионы лет образовывались острова, материки, ледяные шапки северного и южного полюсов, которые успели уже тысячу раз поменяться местами.

"... мааааааааа... - кричали невидимые изнывавшие от неизмеримых мучений голоса. - ... маааааааааа..."

- Я видела, как на небе росло и обливалось кровью старое истратившее все свои ресурсы солнце. Утро становилось ясным, как день, а день - алым, как ранняя заря, а после и вовсе все обагрилось непросыхающей кровью солнца. Я остановилась здесь, и мне кажется, я знаю, почему. Я поняла это, глядя на эти цветы, глядя на вас...

Наши глаза привыкали к темноте и мы увидели, как Эмилия попыталась улыбнуться, но за то короткое время, сколько она пробыла здесь, ее улыбка умерла, потому она всего лишь крепче сжала губы.

- Мне хотелось прожить жизнь вдали от всего лишнего, от этого хлама, забыть о нем окончательно, не бежать от него и не стремиться к нему обратно в тайне от себя. Чем больше я старалась избавиться от всего этого, тем меньше я понимала разницу между тем, что было лишним, и тем, что мне было необходимо. Все уравнялось, обозначилось одинаковой значимостью и никчемностью одновременно. Я не верила ни себе, ни кому-либо еще. Любовь мне казалась никчемной наравне с предательством и изменой, которым в свою очередь я предавала больше значения, чем заботе о родителях. Однажды я сорвала с клумбы на улице свои любимые цветы... и все вокруг меня изменилось. В следующий миг я оказалась здесь, наедине со своей жизнью, и ни с чем более. Эти цветы... Я даже забыла, как они называются... В их названии столько печали, что даже здесь мне не становится легче...

- Незабудки, - тихо подсказали мы, глядя, как Эмилия без сил падала на землю, задыхаясь.

Кишащие твари, проникали в купол сквозь разломы и умирали, сминаемые давлением, от которого они отучили себя миллионы, а то и милиарды лет назад.

- Карманы пусты... - шептала она в беспамятстве. - Я так счастлива... я теперь понимаю, как они жили... так... счастлива... спасибо...

- Ты всегда это понимала, - говорили мы. - Ты же видела, слышала нас...

Эмилия молчала.

Эмилия умирала.

Умирали и мы.

Мы закрывали глаза, жалея лишь о том, что в последние мгновения не увидели даже маленького лучика солнца, настоящего солнца, испепелившего землю до самого сердца ее. Мы уже закрывали глаза, клонили головы и роняли почерневшие лепестки, когда Эмилия с усталой улыбкой на перепачканном в соли лице и блестящими от слез глазами покачала головой:

- Нет...

 

 

3.08.09г

 

 


Hosted by uCoz