СКВОЗЬ ЗОЛОТО
Как всегда, я опаздывал на работу. Чтобы придти в себя, привести себя в порядок после короткой ночи, проведенной в беспокойном сне, позавтракать, собраться и выйти из дома, чтобы неспеша добрести до работы времени хватает сполна. Только я трачу его не на эти дела. Когда я просыпаюсь солнце уже отцепляется от линии горизонта и медленно продолжает свое восхождение к центру неба. Оно еще не успевало набрать силу, потому я мог беспрепятственно смотреть на него, не страшась испортить и так уже никудышное зрение. Солнечный диск имел необычайно желтую окраску, и желтизна проливалась на весь наш город, проникая в каждые закоулки, рассеивая все тени и в то же время собирая их в черные строго вычерченные пятна на асфальте и земле. Это необычайное зрелище, которое вызывало у меня, и не только у меня, бурю необъяснимых эмоций. Я восторгался и испытывал страх одновременно. Утреннее солнце не оставляло ни одного цвета, окрашивая все в золотые оттенки. Небо, деревья, дома, машины, люди, бродячие псы, птицы - все, все будто выплавленно из золота самой высокой пробы. Я стоял на балконе, оперевшись о перила, лениво курил и вглядывался в свое сердце, чтобы хотя бы приблизительно определить, что испытываю в эти минуты. Время проходит незаметно, и обычно я слишком поздно обращаю внимание на часы. Когда это происходит, я быстро натягиваю кроссовки и выбегаю на улицу. Потом бегу по городу, без остатка окунаясь во все то золото, коим одарило небо наш небольшой суетный городок. Пробегаю мимо озолотившегося минимаркета, озолотившегося японского ресторанчика, озолотившейся трамвайной остановки, сверкавших золотом трамвайных путей, озолотившегося неправильной формы здания кинотеатра, прямой, как стрела гостиницы, и наконец - торговый комплекс, в котором несколько месяцев назад я нашел себе низкооплачиваему работу. Мысль о чудесном явлении природы, которые никто не может объяснить, не выходила из моей головы до самого открытия универсама. Все привыкли к этому и уже не обращали внимания. Им казалось, что так было всегда и что это - вполне нормально. Но я был иного мнения. Необоснованного, скорее даже предчувствия, но все же я никогда в нем не сомневался. Так быть не должно, не переставая думал я. Почему и когда все это началось - вопросы уже второстепенные.
Воздух был густым и душным, несмотря на то, что солнце встало относительно недавно. Воздух словно тоже медленно и неотвратимо превращался в золото.
БОЛЬШЕ, ЧЕМ СНЫ
Дрожь по ослепительному кафелю разливалась мелкими волнами. Тонкий, почти живой звон стеклянных стен и стеклянного высокого полусферического потолка заполнял коридоры. В щели между раздвижными дверьми с фотоэлементами прорывался ветер, его вой проникал в самую душу. Казалось, будто весь комплекс пробуждался от летаргического сна, в котором он пребывал с самого своего рождения. Наконец небо начало неестественно быстро светлеть, вычерчивались из темноты, окутавшей его, громады облаков, спрятавшие к вечеру все небо, чудившиеся мне каменными развалинами после извержения громадного вулкана. Симфония ветра и звона стекла усиливалась, резкий дисснонас уже резал слух. В это время я всегда задирал голову к прозрачному потолку и пялился в небо, где величественно, словно боги небес и всех небесных стихий, проплывали грузовые корабли. Или лайнеры, мне точно неизвестно, как они назывались. Главное, что они были огромны и проходили над городом всегда очень низко. У меня язык не поворачивался назвать их лайнерами. Они были слишком огромны, чтобы назвать их как-то подобно. Фрегаты. Гигантские Императорские фрегаты. Размах их крыльев застилал все небо, обозревавшееся в рамках потолка. Прожектора напоминали расколовшееся солнце, обломки которого маленькие люди подобрали и прицепили на эти вот громадины. Было в них нечто нечеловеческое, дикое, внеземное - настолько они поражали мое воображение.
Один.
Следом за ним - второй.
Через минуту - третий.
Спустя еще минуту небо снова угасало, превращалось в черное бездонное полотно. Свист и звон медленно сходили на нет. Сквозняк сменяла удушливая духота летней ночи. В поле моего зрения возвращался утихнувший за последние полтора часа универсам, готовившийся к скорому закрытию, измотанные молодые кассирши, беспрестанно пробивавшие товары, задумчивые обрюзгшие за долгие годы несения своей службы охранники, которые из последних сил высасывали из мизинца темы для разговоров, ждавшие своих друзей или родственников захмелевшие громкие посетители, не пожелавшие идти в павильоны, уставшая приезжая уборщица, бродящая между стелажами с продуктами, ведя перед собой масивную моющую полы машину. Все снова становилось прежним, и от фрегатов, так безраздельно захвативших все мое внимание, остались одни немые воспоминания, мгновенные, но четкие и детализированные до самого мелкого штриха картины в моей памяти.
Каждое их появление я запомнил на всю свою жизнь. Но никогда они они не являлись мне во снах, которые были слишком крошечны для всего, что было в этом реальном мире...
ИЗ НИОТКУДА
Нас не предупреждали о начале боевых действий. Как пишут иногда в книгах: "Они появились из ниоткуда..." Просто в привычный хаос шумов, голосов и музыки, заполнившей все оставшиеся пустоты в пространстве, внезапно вторгся гром, потрясший пол под ногами. Пребывая в беспрестанной, гипнотизирующей ежедневной суете посетители универсама достаточно спокойно отреагировали на произошедшее. Даже я не обратил особого внимания, поглощенный непрекращающейся беготней за продуктовыми тележками, которые то и дело норовили покинуть территорию комплекса куда-нибудь на автостоянку или вовсе на аллею, за гостиницу или к противополжно лежащему торговому центру.
К тому времени озолочение города прекратилось и растворилось в душном воздухе, и видимость улучшилась. И я увидел, что далеко за домами и деревьями поднялся черный по-королевски медленно клубящийся гриб, который на фоне чистого неба выглядел пугающе неестественно. Только спустя минуту я понял вдруг, что этот гриб не совсем бы даже очень далеко. Он образовался примерно в районе железнодорожной станции, а до нее полчаса пехом. Не успел я предположить, что могло бы так смачно взорваться, как город содрогнулся от следующего взрыва, вздрогнула земля, завизжали десятки сигнализаций, а люди, мимо меня проходившие, наконец отвлеклись от своих пустотелых проблем и конфликтов, охнули, обратив свои зворы на второй медленно возвышавшийся к небу столб черного дыма.
Никто так ничего и не понял. Их никто ни о чем не предупреждал. Они были похожи на несчастных лесных муравьев, которые в смятении носились по растоптанному муравейнику. Никто не предупреждал и меня...
Что-то со мной в тот момент произошло. Я схватил тележку, стоявшую почти у гостиницы и со всех ног пустился обратно в комплекс, где началось нечто невообразимое. Еще минуту назад, даже впервые вошедший под стеклянную полусферу смог бы не задумываясь отличить зевающих охранников от с виду неутомимых продавцов, спешащих покупателей от хмурых и озлобленных на все сущее администраторов и страрших кассиров. Теперь же, когда самый краешек взрывной волны дотянулся и до наших далей, прежняя и привычная суета, которую со временем учишься не замечать, пропала, словно солнце перед надвигающейся грозой. Все выглядело иначе: меня чуть было не раздавили моей тележкой выбегавшие в ужасе люди, но я вовремя успел увернуться от потока. Сверху сыпали брызги света, которые на самом деле являлись осколками потолка. Выглядело бы красиво, если не окровавленные вследствие этого ливня лица запаниковавших людей.
Раздался следующий взрыв, еще биже. Ощутимо содрогнулась земля. Новая гора дыма поднималась к небу. Небесную гладь с оглушительным грохотом разрезали три черных истребителя. Кричали люди. Я даже не понимал, страшно ли мне или нет. Я укрылся в одном из многочисленных закутков комплекса, где меня не затянула бы в себя перепуганная толпа. Я звонил маме, но связь не работала, о чем известил мне равнодушный женский голос автоответчика. Дома ее нет, в это время она все еще на работе. Бегом до завода минут двадцать. Если постараться, то можно успеть и за пятнадцать. Только немного позже мне пришла в голову страшная мысль. Завод расположен совсем рядом с вокзалом, на который обрушился первый удар...
Как неожиданно... как неожиданно мы все перепрыгнули пропасть между соврешенно непохожими друг на друга мирами.
Из динамиков комплекса все еще раздавалась синтетическая музыка, под монотонный ритм которой гордый, но бесчувственный голос девушки сообщал... теперь уже никому:
"ПРОСТОРНАЯ КВАРТИРА! ДОМИК ЗА ГОРОДОМ! ЭТО - ЖИЗНЕННАЯ НОРМА! ПОЛУЧИ ПЕРВЫМ ПРАВО НА СДЕЛКУ..."
В ДЫМУ
По дороге в сторону вокзала мчались военные грузовики, напичканные до отказа вооруженными солдатами. Всю восточную часть небосвода заволокло клубящейся чернотой. Глухие взрывы и короткие очереди хлопков неслись мне навстречу. Люди выскакивали из своих домов, кто-то просто поглазеть, кто-то уже прихватил в охапку маленьких детей и документы и устремился в противоположную моей сторону. Над деревьями вдали полыхало багровое пламя и смрад гари увеличивался с приближением к месту катастрофы. Тонкая пленка дымовой завесы пропитала душный воздух.
Вновь разрезали пополам небо несколько истребителей, и уже где-то за спиной грогремели взрывы, сотрясая землю.
Поднялся ветер, беспорядочно задувавший то в спину мне, то в лицо.
И кругом спешили люди. Они всегда спешили, всю свою осознанную жизнь, но теперь они спешили, осознавая, куда и зачем. Внезапно я осознал тот простой, но почему-то как бы не существовавший до этой минуты факт: это ДОЛЖНО было случиться! Это было предрешено рукой человеческой, и глупо было бы надеяться и даже преполагать иной исход. Я это знал. Все это знали. Ни для кого все это не должно было стать неожиданностью. Мы все жили ради этой минуты, чувствуя ее приближение и делая все возможное, чтобы беспряпятственно забросить в нее свои жизни. Эти рассветы, эти корабли, которыми столько людей восхищались, посвящали им свои песни и восторженные речи... разве они не являлись прямыми посланиями из будущего - будущего, являвшееся теперь непосредственным настоящим?
Дышать было почти невозможно. Дорогу впереди я мог разглядеть лишь на пару метров. Множество людей. С каждой минутой их становилось все больше, они словно материализовывались из дыма, обретая разум... и восторг. Смеялись все. Никто ничего не понимал, потому испытывали ужас. Они боялись собственного веселья, но лишь немногие понимали его суть.
И я смеялся. Подобной красоты я никогда еще не видел. Восхищение мое переросло из немого созерцания в бурные процессы, и я просто не мог не смеяться.
А как же иначе? Иначе быть не могло...
И потому я бежал навстречу горячему ветру, чтобы...
Ведь так давно я ждал этого момента.
Так давно я искренне не смеялся...
28.07.09г.