Виктор Мельников
Бывают в жизни человека встречи яркие, как солнечные лучи. Хотя, люди потом и не становятся друзьями — эти встречи не забываются.
Поэт Вальдемар Ванке — некогда Владимир Афанасьев — родился в Узбекистане. В 1978 году переехал в Коломну и работал старшим научным сотрудником в научно-исследовательском институте «Радуга». Владимир Анатольевич уже более десяти лет живёт в Германии в городке Швабии Халль. Стихи начал писать ещё в России, но первые публикации появились в Германии. В 2007 году в Штутгарте вышел сборник «Своё прошедшее любя». В 2009, там же, вторая книжка — Ода поэтам». Призёр четвёртого международного поэтического турнира в Дюссельдорфе (2004 год).
Поэт Вальдемар Ванке родился и вырос в России. Сейчас он живёт в Германии. Но Вальдемар — поэт с исконно русской душой, пронзительной и искренней. Недаром посвятил удивительные по силе строки Сергею Есенину. Уж сколько, казалось бы, о нём написано… Но строки Вальдемара Ванке глубоко западают в душу, тревожат сердце:
Из берёзы ты сплёл поясок,
Кисть рябины за пояс заткнул,
Вынул нож и на звонкий свисток
Розоватую срезал лозу.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Теплю в храме свечи огонёк
За погибшую душу твою.
У Ванке, как и у Есенина, — вся биография в стихах. В стихотворении из цикла «О себе и не только» поэт, рождённый в декабре сорок четвёртого года, говорит:
Я не помню салют победный,
Но память о войне живёт в нём:
Но всю жизнь мне, как колокол медный,
Пел отцовских наград металл!
«Путь мой не был стезёю помпезной…», — говорит далее поэт. Но он «…свою проложил колею».
Босяки, Чудаки и Поэты,
Как в степном ковыле — васильки.
Так заканчивает Вальдемар Ванке это стихотворение. Из далёкой заграницы видит он чуть дрожащие под ветром России серебристые волны степного ковыля. Видит синие глаза васильков, распахнутые навстречу голубому бездонному небу его желанной родины.
И, конечно же, вспоминается родина — вспоминается мать:
Зимнее утро мне помнится,
Стен розовеют черты,
Мать моя ходит по комнате
И поливает цветы.
Розовый кот умывается,
Веет от печки тепло…
В розовое стекло.
Незабвенный, розовый свет навсегда ушедшего детства, такой же мягкий, ласковый, как у другого русского поэта — Николая Рубцова:
В горнице моей светло,
Это от ночной звезды.
Матушка возьмёт ведро,
Красные цветы мои
В Германии Вальдемара не оставляет память о природе средней полосы России. «Подмосковный глухой уголок», загадочная, манящая и пугающая его, тогда ещё мальчишку, темнота и прохлада хвойного леса, куда ходил за грибами с бабушкой. Стоит только закрыть глаза — и нахлынут воспоминания:
Мы доедем до тихого города,
Подмосковный глухой уголок,
И свернём под сосновые бороды,
Где асфальт переходит в песок.
На пригорках свинушки-оладушки,
Хороводы волнушек-блинов,
Лягу я, словно в детстве у бабушки,
(«За грибами»)
А в стихотворении «Памяти поэтов Серебряного века» оживают старинные образы русских сказок и былин. Седой многоснежной зимой, какая бывает только на Руси, под молодецкий посвист вьюги, рассказывала, верно, бабушка внуку — будущему поэту — о «дремучих лесах», «синь-озёрной стране». О нашествии врагов — «окаянной рати воронов» — читал, наверное, Вальдемар, подрастая, в книгах-былинах. А «соловьиная душа» — это же наша русская песня, что родилась от вольного соловушки и звенит в веках, не смолкая…
…Нынче горлом льёт сорная
Пустоцвет трын-трава.
Где леса те, дремучие,
Синь-озёрной страны?
В них рождались певучие
Новых слов Вещуны,
Выходили задорные,
Голосистой гурьбой —
Голытьба подзаборная
С соловьиной душой.
Обложили их вороны,
Окаянная рать,
Наступали на горло им,
Заставляли молчать.
Потому вполне обоснованно звучит его творческое кредо:
Классический мне ближе стиль в стихах…
………………………………………………………
И пусть появятся не раз
В моих стихах и Блок и Гейне.
Я — копиист и подмастерье,
Луч отражённый чьих-то фраз.
Любви и нежности, и грёз!
(«Сонеты»)
А в итоге творчества —
В тумане лет растают наши лица,
Но эхо наше — сохранится.
В стихах Вальдемара Ванке естественна перекличка с эмигрантской поэзией Серебряного века. Так же, как у Марины Цветаевой, в его стихах рябина — символ России:
От слова горького рябина.
(«Вернисаж»)
А какой болью проникнуты строки его — Цветаевой!
фея, жена, чернокнижница,
Роковая пророчица,
на какой обитаешь звезде?
На каком волшебстве
мироздание слов твоих зиждется?
И какой смертоносной
тебя поручили судьбе!
(«Цветаевский костёр»)
Но в отличие от творчества Цветаевой в стихах Ванке нет трагического надрыва. Его поэзия — солнечная роща, где мы
вдыхаем «запах берёзовый отчего дыма», видим, как колышутся под ветром «полынные струи», чувствуем, как «сиренью падает снежок». Его печаль о родине, которую он часто навещает, не омрачает души поэта.
Вот и глотнул я, светлея душой,
Запах берёзовый отчего дыма.
Дуб заскорузлый багряной рукой
Обнял меня, словно блудного сына.
(Из цикла «Встречи с родиной»)
В других стихах из этого же цикла:
… платформы, как сны поэтичные,
Как знакомые с детства стишки:
Вешняково, Перово, Фабричная,
Белоозерская…, вот и Пески.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И зажгла мне Коломна навстречу
Золотые свои купола!
Коломна не отпускает Ванке, как не отпускает родная земля и других поэтов, уехавших на чужбину. И представляется Вальдемару, как щурится пыльными глазами-бойницами на перекрёсток Астраханского тракта и Владимирской дороги Грановитая башня. Справа устремляется ввысь шатёр Маринкиной башни, а через «Астраханку» высится храм Михаила Архангела. Внутри кремля поблёскивает крестами Брусенский монастырь, сверкают белизной готические шпили и белокаменная резьба на малых башенках его ограды… И от всего этого «Грусть наплывала рябиновой алостью, / Радость — сиренью цвела голубой».
Поэт в своём стихотворении «Фридриху Миллеру» признаётся:
Этих строчек раздумья и грусть.
На германскую землю не жалуюсь,
Вальдемар Ванке живёт вдали от России… но он живёт с постоянной думой о ней.