Сегодня очень много живёт семей, которые имеют статус малообеспеченных. И этим никого не удивишь. На каждого школьника полагается пособие 58 рублей. Попробуйте на такие деньги прокормить ребёнка! Кто жил и живёт на такие деньги, тому не надо объяснять, что такое прожиточный минимум. Кто не жил — всё равно не поймёт.
Жестокий закон конкуренции и взрослых ломает насмерть, крушит целые судьбы. Что происходит с детской психикой, когда изо дня в день в школьном буфете одним из жалости дают оставшийся суп, а другие на каждой переменке покупают заморские фрукты и шоколадки?
Вы знаете сегодня школу, где учителя безвозмездно занимались бы с отстающими в учёбе детьми? Может, вы слышали, чтобы сами дети помогали, допустим, долго проболевшему однокласснику? Наконец, куда делся железный закон моего детства: что бы ни ел на переменке, делись с другом? Сегодня никто «жадиной-говядиной» не обзывается. Он при деньгах — он ест, а ты — облизывайся. Каждый сам по себе, каждый выживает, как может. А про учебники и книжки я уже и не говорю.
Юлька-грабительница
Завидев стайки маленьких попрошаек у витрин магазинов, наше общество долго протирало глаза и удивлялось: откуда они взялись в нашем полуцивилизованном мирке? Поскольку сами собой они исчезнуть не хотели, начали появляться приюты, а некоторые богатые бизнесмены устраивали по выходным дням благотворительные обеды. Да, хорошо это. Но это ведь временное решение проблемы. Голодных, избитых, завшивленных детей находят, порой взломав дверь, и, спасая от гибели, временно размещают в больнице или приюте. Ну а что дальше?
В нашем дворе подрастает Юлька. В платьях с чужого плеча она слоняется по улице. Ватага ребятишек, которых родители по известным причинам не смогли отправить в лагерь, сбивается вокруг неё. Юлька перед ними укрепляет день ото дня свой авторитет. «Сегодня пойдём грабить», — заявляет девятилетняя девчушка. Все потрясённо пошли смотреть грабёж. Возле магазина у шестилетней малышни отобрали пять рублей, на которые атаманша гордо купила мороженое. «Кто хочет мороженое?» — окидывает она победоносным взглядом юных грабителей. Несколько сорванцов сорвались с мест в поисках новой «жертвы».
Ещё больше, чем «грабёж у магазина», поразило меня другое происшествие во дворе. Завидев из чужого подъезда девчонку в новом платье, Юля помрачнела, потом тихо сказала: «Сейчас я тебя побью», — и кинулась на свою жертву. Дралась она так яростно, будто это из её гардероба девочка украла платье.
— У меня в груди что-то растёт, прямо кажется, сердце лопнет, — успокоившись, объяснила она своё состояние.
Юльку некому учить уму-разуму. Она живёт с бабушкой-алкоголичкой. Мать в тюрьме, а про отца она ничего не знает.
Из коляски — в броневик?
Каким же будет наше общество через 10–15 лет, когда вырастут эти дети? Сегодня уже в школах начинают ощущаться последствия низкой рождаемости: в ряде школ первые классы набирают с трудом. Зато переполнены элитные школы с усиленным изучением английского языка, менеджмента, информатики и… школы для детей с психическими отклонениями.
Пока взрослые дяди играют в политические игры, дети тоже создают между собой невидимые барьеры. По одну сторону те, кто сейчас играет в весёленьких комнатах на полу с подогревом. По другую — те, кто роется в отбросах и в драках с бомжами отвоёвывает себе жизненное пространство. Удастся ли всех из красивых колыбелек отправить в Швецию или Америку? Спасутся ли они в престижных домах с усиленной охраной или за окнами бронированных автомобилей?
Разберём баррикады
Меня поразила история, рассказанная газетами. Русский бизнесмен в США отправился с женой в ночной ресторан. Спящую дочку оставили дома. Ребёнок проснулся, начал плакать. (Знакомая для всех нас ситуация). Соседи вызвали полицию, которая немедленно изъяла малышку из квартиры. Вернувшиеся домой родители, узнав об этом, отправились а полицию. Но дочку им не отдали. Теперь суд решит, можно ли доверить воспитание ребёнка таким безответственным людям, которые способны на несколько часов оставить без присмотра пятилетнюю девочку.
У нас же закона о защите прав ребёнка нет.
Есть женщины, которым нужно только детское пособие, которого хватит на несколько бутылок. А мы не можем передать ребёнка в нормальную семью, потому что для этого нужен письменный отказ матери. Нет такого документа — и усыновление невозможно. Есть другой вариант — опекунство. Есть случаи, когда ребёнка передают под опеку других людей. Но такое бывает редко. Ведь люди, взявшие на себя такую ношу, не имеют ничего, кроме всё того же детского пособия. К тому же горе-мамаши, подвыпив, навещают своих детей, устраивают скандалы, так что семья невольно становится опекуном и женщины-пьяницы.
В этих условиях привычная для Европы ситуация, когда детей берут на воспитание семьи, нереальна. Вместо этого у нас существуют детские дома. В бюджете города расходы на эти заведения не предусмотрены. И живут они на средства благотворителей, т. е. вечно с протянутой рукой. А деньги на содержание одного ребёнка нужны немалые. Но допустим, их будет сполна. Смогут ли даже в самых лучших детских домах воспитать не будущих изгоев, а достойных людей?
То, что сэкономили несколько лет назад, закрывая круглосуточные детские сады, тратим сегодня на создание детских домов. Сегодня экономим на помощи семьям с детьми. Это могло быть бесплатное питание по рецепту врача, льготные направления в детские сады, школы продлённого дня с бесплатным обедом и многое другое. На всё это нет денег. А завтра будут деньги на новые тюрьмы?
Последняя информация к размышлению. Группа подростков, встретив молодого человека с мобильным телефоном, этим самым мобильником нанесла ему тяжёлые увечья. За что? А помните Юльку, у которой в сердце растёт ненависть? Так что, господа, рано радуетесь своему богатству. Оно рано или поздно окажется в руках Юльки. И это будет справедливо.