Статья эта должна была начинаться красивой фразой - "На заре капитализма в России...", однако, поразмыслив, автор от этого словосочетания отказался. Начнем так, когда над русской равниной заиграло яркое, но холодное сияние капитализма, в наш маленький, покрытый вишневыми садами и рассеченный разбитыми асфальтовыми дорогами город Кузьминск приехал сумасшедший немец. Сам ли он приехал, или кто-то его позвал, теперь уже неважно. Ничего не могу сказать про остальных немцев, но у этого немца была одна особенность - он умел делать колбасу. Причем делал он ее так, что тут же выяснилось, что ни на нашем Кузьминском опытно-показательном мясокомбинате, ни в близлежащей Москве колбасу делать никто не умеет, либо очень ловко скрывает свое умение. Но все это было после, а вначале он просто приехал.
Как складывалась его судьба в те годы доподлинно ни мне, ни моему другу Фоме неведомо, но известно, что каким-то чудом этот самый немец построил или арендовал помещение в десятке верст от города в деревне Пецурево. Прошло еще некоторое время, и вот над маленьким цехом по изготовлению настоящей колбасы показался дымок, и в пецуревском воздухе распространились восхитительные ароматы. К сожалению, я не знаю, как реагировали на эти ароматы пецуревские жители, но вновь испеченные российские молодые предприниматели реагировали однозначно. На грузовичках, легковых автомобилях, а иногда и на мотоциклах с колясками они потянулись к воротам, через которые отгружалась и бережно принималась драгоценная колбасная продукция. Драгоценной она была во всех отношениях. Мясокомбинаты пока еще отказывались радовать рядового потребителя колбасным изобилием, ошибочно предполагая, что лелеемая ими эпоха дефицита нескончаема, а западные консервы уже приелись и внутрь шли с трудом даже под самопальную водку. Продукция, согретая теплом немецких рук и старанием бывших сельских пецуревских тружеников, разлеталась на ура и приносила торговцам немалые прибыли (множимые отсутствием налогового учета в тот дикий период). Немец лично стоял у разделочных столов, лично чикал по мясу тонким и узким, острым, как бритва ножом, и радовался. Радовался, как выяснилось, он напрасно.
Как нам известно из классической русской литературы (точнее не нам, а мне, поскольку Фоме ничего неизвестно), в России две беды и одна проблема. Про беды пока не будем, а проблема эта неразрешима. Да, воруют. И воруют не только материальные ценности, но и идеи. Так или иначе, обретенные немцем российские друзья каким-то таинственным образом разыскали в окрестностях Кузьминска простаивающий колбасный цех, и уже через короткое время вместе с полученными знаниями и украденными идеями затеяли собственное колбасное производство. Фирму назвали "Березка", наименования сортов колбас оставили немецкие, рецептуры тоже. Производство заработало. Тут как раз паводком смыло мост, который отделял деревню Пецурево от Кузьминска (одна из российских бед аукнулась), дорога в деревню стало хлопотной, немец переключился на снабжение столицы, и "Березка" расцвела. Теперь уже чудесные ароматы поднимались над самим Кузьминском, и благодарные горожане, вдыхая их полной грудью, единодушно взялись поддерживать отечественного производителя. Что и говорить, хороша была та колбаска. Даже мой приятель Фома, который практически не чувствует вкуса закуски по причине заспиртовывания языковых рецепторов, и то неоднократно об этом заявлял. Он даже мог не закусывать огненную жидкость, а только занюхивать, стоя с бутылкой у проходных колбасного производства, столь терпок был ползущий оттуда аромат. Производство ширилось, ассортимент рос, в продаже появились пельмени "Березка" ручной лепки, хлеб "Березка" печной печки, разнообразное мясо, заливное, холодцы, шпик и прочее, прочее, прочее. Вскоре над многочисленными Березкинскими палатками и магазинами поднялись яркие плакаты, извещающие о том, что продукция "Березки" признана замечательной продукцией и даже включена в список "Сто лучших товаров России"! Родственники - и мои, и приятеля моего Фомы, приезжая в гости, не забывали прикупить и увезти в отдаленные местности батончик другой чудесной колбаски!
Идиллия? Пожалуй. Сбывшаяся колбасная мечта. Именно так. Честное слово. Только подтвердить это уже некому, поскольку жители Кузьминска давно уже не пробовали тех дивных колбас, что совсем еще недавно будоражили их кулинарные заблуждения. Рано или поздно миражи развеиваются в неприглядной действительности. И в минуту редкого протрезвления мой приятель Фома как-то сказал умную вещь, что уже само по себе невероятно, так как дар осмысленной речи за ним не числился, и склонностей к умничанью не наблюдалось. Так вот, что он сказал.
Существует правило колбасы. А заключается оно в том, что хочешь ты этого, или не хочешь, но колбаса неуклонно портится. И не только портится на подоконнике, но и в холодильнике, а уж тем более на заводе, где ходит множество людей с разнообразными целями и задачами. То есть свойство колбасы ухудшаться - это данность, с которой надо смириться, поскольку в мире властвует всеобщая производственная энтропия. Именно так Фома и сказал, аккуратно спотыкаясь на сочетании звуков "тр", - "Эн -тр - опия!"
Действительно, со временем жители стали замечать, что колбаса уже вроде как не вкусна. И вроде влажнеть начала в месте среза. И запашок пошел не колбасный. И кольцевание сиреневое появилось. И залеживаться она стала. И морщиться.
Тут естественно пошли разные слухи. О том, из каких животных эту колбасу делают. О том, что воровать стали слишком много. О том, что когда на Кузьминском хлебопекарном производстве в целях эксперимента однажды в замес положили все ингредиенты, не утаивая их и не воруя, а строго согласно рецептуре, то хлеб получился такого качества, что был не украден, а куплен немедленно же по вынутии его из печи самими изумленными работниками этого хлебокомбината. К этим слухам добавились подтвержденные многими знающими людьми сведения, что на волне каких-то неприятных событий с зарубежными поставщиками колбасного сырья, работники "Березки" стали принимать от населения и организаций престарелых хряков, чье мясо в колбасное производство пускать нельзя ни в коем случае по причине свойственного им неприятного запаха и вкуса. Так вот эти самые березковцы якобы кастрировали несчастных бывших производителей поросячьего племени, выдерживали их в увечном состоянии месяца два-три, а затем, обнюхав, с улыбкой пускали под нож. И вкус каждой новой партии колбасных изделий с пугающей реалистичностью подтверждал самые горькие догадки несчастных кузьминцев. Звезда одного из лучших российских производителей не просто закатилась, в глазах разочарованных кузьминцев она превратилась в черную дыру.
Только Фома нимало не грустил об этом. По его представлениям, это самое "правило колбасы" всегда действовало на территории нашей родины бесповоротно и безвариантно. То есть любая наша продукция рано или поздно согласно этому правилу превращается в дерьмо. Вначале она совершает длинный путь от производителя до потребителя, перекочевывает в его желудок (или в хозяйство, если это не продукт питания), и в итоге превращается в конечное натуральное дерьмо. Затем этот путь становится все короче и короче. И в итоге она превращается в дерьмо сразу на производстве. Выпускается уже в виде дерьма. Как и нынешняя продукция предприятия "Березка". В подтверждение своей теории Фома повел меня в сарайку, где хранил коллекцию водочных бутылок с отбитыми горлышками, и показал на примерах, как любая хорошая водка рано или поздно неизменно превращается в дерьмо. Единственное оптимистичное во всех этих рассуждениях было то, что в каждый отдельно взятый момент всегда можно найти образец продукции, который еще только начал свою традиционную дорогу в сторону несомненного дерьма, и пока сохраняет некоторые черты настоящего товара.
Вот такая печальная история. Сейчас на прилавках Кузьминских магазинов появилась продукция колбасного завода из соседнего городишка. Хорошая продукция. Народ хватает, пока и ее качество не скатилось в ту же сторону. А Фома смеется. Конечно, он же почти никогда не закусывает, ему-то, что беспокоится об этом зловещем и непреодолимом российском "правиле колбасы"? А мы, все остальные, страдаем, потому как нет-нет, да и донесет до нас ветром из близлежащей деревни Пецурево аромат настоящей колбасы, что продолжает делать на маленьком колбасном заводике сумасшедший немец. На него "правило колбасы" почему-то не действует.