Заря взошла над Угрюм-Бурчеевском. Вышли на работу дворники, с матом сдирая новые приклеенные на входных дверях объявления («Снимаю квартиру», «Приворожу мужа. Потомственная целительница в пятом поколении», «Фирма по ремонту компьютеров «Вирусовик». Обращайтесь» и т.д. и т.п.)
- Совсем охренели эти целители. Уже им газет мало. Давай на дома объявления клеить – сказала одна дворничиха-старуха другой бабе лет сорока.
- От жиру бесятся, Танюха.
- Видать…
И пошли мести асфальтовый тротуар.
А Виталик с мамой выходил в этот день из дома по срочному делу. Это было осеннее субботнее утро, стоял октябрь уж на дворе. Холодало. Улицы Угрюм-Бурчеевска были чистыми, город был ухожен, умыт. И, казалось, что всё в нём очень хорошо, работают на полмощности полтора завода с канатной фабрикой, а также пашет завод РТИ. Можно было подумать, что жизнь в этом уездном городишке налаживается. Знать, и во всей России тоже скоро будет жить привольно и хорошо. И будет хорошо мечтать.
У мамы Виталика тогда не было машины, и они поехали на трамвае. Вечно недовольная кондукторша (как и все кондукторши в этом городе) выдала им билет. Старая часть Угрюм-Бурчеевска была восстановлена в нулевые: церкви, бани, прачечные и «нескромные дома». Уже открылось два секс-шопа, и все в старом городе. Да, налаживалась жизнь в отечестве нашем.
Виталику нужно было сегодня не куда-нибудь, а на консультацию к психиатру, неврозы и навязчивости мучили Виталика. С отрочества мучили, с 13лет. Но сегодня он намеревался ослабить их плен, вышибить их из головы посредством новых нейролептиков. Всё будет хорошо.
Всё будет хороши – качались берёзы, всё будет хорошо – подвывали собаки и мяукали коты. Всё будет хорошо. Надо только верить.
Виталик не задумывался о смысле жизни, о морфологии болезни. Он просто хотел жить. Жить – это значило не просто существовать, удовлетворяя физиологические потребности. Жить – это значило мыслить, действовать, творить. Cogito ergo sum. Надо жить.
Больница находилась в старинном купеческом доме конца 19 века, доме, потрескавшемся, сморщившемся, наполовину развалившемся. Они зашли через ворота с парадного крыльца. В одной из комнат сидел врач-психиатр, толстопуз с довольным, умным выражением лица, в соседней комнате – медсестра.
- Здравствуйте, Александр Вячеславович, – сказала мама Виталика, - вот мы и пришли.
- Здравствуйте, Евгения Борисовна. Привет, Виталий.
-Здравствуйте.
- Как твои дела, Виталий, как ты себя чувствуешь, помогает ли тебе комплекс назначенных лекарств?
- Более менее, Александр Вячеславович.
- Хорошо.
Они разговаривали минут десять, когда вдруг в комнату вошли двое: полицейский привёл «мужичину-деревенщину», опустившегося пьяницу и дебошира лет пятидесяти. Его посадили на стул напротив стола медсестры.
- Фамилия, имя, отчество – рявкнула медсестра.
- Светиков Вован Леонидович.
- Вован, значит. Так и запишем.
Далее полицейский объяснил, что снял с конечной станции в Угрюм-Бурчеевске этого задрыхшего на всем знакомом деревянном сиденье любой из наших электричек этого горе-мужика. Вован был в стельку пьян, матерился сквозь сон и парадоксально сквозь сон же улыбался «видениям», посетившем его «свыше». Сейчас Вован протрезвел и готов был к допросу.
- Да к бабе своей я ездил, в Кукуевку. Я с ней уже год живу.
- Она твой собутыльник? – спросила медсестра.
- Да, выпиваем иногда вместе, не пользы для, а здоровья ради.
- Понятно.
- Христос тоже любил вино пить.
- Христос?
- А то как же. Наш Царь и Бог. Я ведь Библию два раза прочитал, и только после второго прочтения поверил в Бога.
- Интересно
- Да. Мой самый любимый герой из Ветхого Завета – пророк Моисей, хотя царь Давид, Соломон, Даниил и прочие – тоже неплохие ребята.
- Ты мне зубы-то не заговаривай, библиист, сожительство твоё с женщиной разве не грех?
- Грех конечно, ведь апостол Павел призывать избегать блуда, но мне очень тяжело справиться со своей физиологией. Тело просит.
Виталик внимательно слушал этого необычного «мужичину», ему было интересно, он на время даже забыл о своих неврозах.
- Мне возмездие и Аз воздам – всё бормотал пьянчужка.
А толстый психиатр всё продолжал разговаривать с мамой Виталика. Мама парня была врач-невролог с двадцатилетним стажем и очень беспокоилась о здоровье сына.
- Мы, Виталик, с мамой твоей тебе дозу немного подкорректировали, – резюмировал беседу психиатр, - и анафранил ещё попей дополнительно. Ну всё, Виталик, успехов тебе.
На выходе мама сунула толстяку-психиатру пятисотрублёвку. Они прогуливались по Старому городу, а в голове у Виталика всё вертелся диалог «библииста» с медсестрой и никак не давал ему покоя. Тогда Виталик ещё не подозревал, что всё это сам вскорости прочитает, переживёт и осуществит.
20 июня 2015