Виктор Иванович маялся. До конца года оставалось почти четыре часа, значит, гостей ждать ещё не менее двух часов! Придут, как обычно, сваты и соседка Зинка. Дочка с зятем приведут внука Мишку.
Виктор Иванович с завистью смотрел в окно на бредущие по тротуару весёлые, явно уже поддатые компании. Через дорогу, в офисе торговой фирмы, давно гремит музыкой и танцами праздничный корпоратив. Несколько парней выскочили из дверей фирмы и начали готовить запуск шутих. Сквозь украшенные надутыми шариками и мигающими разноцветными гирляндами стёкла окон за ними следили оставшиеся в тепле помещения остальные сотрудники фирмы. Некоторые из них при этом что-то прихлёбывали из высоких бокалов.
Виктор Иванович выругался и задёрнул шторы. Когда же, наконец, закончится это мучительное ожиданье? Все были при деле: дочка с зятем повели внука во дворец на ёлку. Жена, Клавдия Петровна, заканчивает готовить закуски на кухне. Сваты час назад завезли какие-то кастрюльки и свёртки и тут же уехали по магазинам: что-то не успели найти и купить. И только Виктор Иванович маялся не при делах. Ёлка уже давно наряжена. Гирлянды исправно горят - Виктор Иванович проверил несколько раз. Ковры выбиты на свежевыпавшем снегу и вдобавок пропылесосены. Мусор вынесен. Праздничные гирлянды развешены. Все необходимые продукты закуплены. Подарки под ёлку сложены. Посреди комнаты в ярком свете отмытой накануне Клавдией Петровной люстры сверкает хрусталём бокалов и начищенным мельхиором вилок праздничный стол. Вазы горбятся румянобокими яблоками, оранжевыми мандаринами, жёлтыми апельсинами, зелёным кишмишем и лиловым виноградом. Исходя соком, нежится под радужными кольцами репчатого лука разделанная селёдочка. В салатницах аппетитно притягивают глаз давно обрусевший «оливье» и «фирменные» салаты сватьи: рыбный, из кальмаров, крабовых палочек, с зелёным горошком, кукурузой или ананасом – всех не перечесть. Любила и умела сватья готовить салаты. Розовели тарелочки с тонко нарезанной красной рыбой и докторской колбасой. Желтел и остро пах сыр. Аппетитно блестели маринованные грибочки, манили мятыми боками солёные помидоры, зеленели пупырчатые огурчики. Но более всего притягивали жадный взгляд Виктора Ивановича несколько разноцветных и разномастных бутылочек, сгруппировавшихся в самом центре новогоднего стола. Тут были и блестевшая золотом фольги высокая бутыль розового шампанского «Абрау Дюрсо», и почти не отличающаяся от неё бутылка безалкогольной детской шипучки (для внука), хрустальный графинчик самодельной черносмородинной наливки (Клавдия Петровна сама делала!), нестандартная бутылочка таллинского бальзама, пузатый коньячок, «огнетушитель» белого вина и две бутылки водки. Эти две последние и вызывали маету Виктора Ивановича.
- Нет, ну кто сказал, что в последний день года надо пить только по расписанию? – возмутился Виктор Иванович. – Сначала проводить старый год, потом, после речи и тоста президента, под бой курантов встретить новый. Где это написано? В каком законе? Вон, - покосился Виктор Иванович на окно, за которым шумел корпоратив, - нормальные люди давно уже празднуют!
Эх, если б не категорический запрет Клавки…
Виктор Иванович в раздражении плюхнулся на диван и начал жать на кнопки пульта, переключая каналы телевизора. Везде пили, пели и бесновались одни и те же морды, осточертевшие Виктору Ивановичу и в будни: те же бессмысленные песенки, те же идиотские шуточки. Казалось, вся эта попсовая шатия-братия и типа поёт для себя любимой, и типа шутит для себя, сама себя при этом нахваливает и награждает. А Виктор Иванович и все прочие люди ей абсолютно без надобности.
Матерясь сквозь зубы, Виктор Иванович жал на кнопки пульта, благо в цифровой приставке к телевизору было каналов за сотню, и наткнулся, наконец, на старую советскую комедию. На экране возник уставленный бутылками и закусками стол. Вдоль него шёл как всегда пьяненький артист Вицин и громко возмущался скороспелостью нынешней свадьбы. Виктор Иванович с умилением смотрел, как Вицин, игравший отца многодетной невесты, мимоходом прихватывает со стола бутыль самогонки, укрывая её от глаз жены собственным телом, щедро плещет в гранёный стаканчик и смачно выпивает. Виктор Иванович даже сглотнул набежавшую слюну, так понравилась ему увиденная сцена. Но бдительная жена, мать невесты, уже тут как тут, и коршуном бросается на Вицина.
- Не тронь! – кричит тот, не позволяя отобрать у себя бутылку и стакан. – Не тронь моё самосознание!
- Правильно! – подхватился с дивана Виктор Иванович. – Пусть президент по расписанию принимает. А у нас своё самосознание имеется!
Виктор Иванович грозно посмотрел в сторону кухни, где жена Клавка заканчивала варить в кастрюле картошку, жарить на сковороде мясо и тушить в духовке кролика. Ароматы с кухни доносились сногсшибательные. Виктор Иванович решительно цапнул со стола бутылку водки и резко крутанул пробку. Пробки на нынешних бутылках стали хитрые. Их не надо теперь выдёргивать штопором или снимать, разрывая алюминивую крышечку. Виктор Иванович взял фужер и потряс над ним бутылкой. Не вылилось ни капли! В нетерпении, Виктор Иванович крутанул пробку в другую сторону. Раздался оглушительный хлопок, вылетевшая пробка больно ударила Виктора Ивановича прямо в лоб, и из бутылки повалил густой белый дым. Виктор Иванович в панике выронил бутылку и рухнул на диван. Дым быстро уплотнился в тощую фигуру седобородого старика в зелёном восточном халате и чалме.
- Хоттабыч, блин! – растерянно пробормотал Виктор Иванович, потирая зудящий лоб.
- Махмудыч, - строго поправил его старик.
- Один хрен, - махнул рукой Виктор Иванович.
- Раба любой может обидеть, - скорбно промолвил джинн.
- Раб, значит? – усаживаясь поудобнее, начал соображать Виктор Иванович. – Любое моё желание исполнишь?
- Почти, - обречённо вздохнул Махмудыч. – Я – специалист по удовольствиям. Что желает хозяин?
- Для начала восполни недостачу на столе, - потёр руки Виктор Иванович.
- Понял, - сказал старик, вырывая волосок из своей длинной бороды. – Я читаю желания хозяина без лишних слов.
На столе появилась новенькая бутылка водки.
- Ну, раз без слов… - довольно улыбнулся Виктор Иванович и взял со стола фужер.
- Извини, хозяин, - развёл руками Махмудыч. – Я обеспечиваю удовольствия, а не отравление. Алкоголь – яд!
- То есть как? – удивился Виктор Иванович. – Что ты несёшь, старик? Что же тогда, по-твоему, удовольствия?
- Удовольствия бывают трёх видов, и все они связаны с мясом, - взмахнул широкими рукавами халата джинн. – Можно ездить на мясе, вкушать мясо и вводить мясо в мясо. Начнём с первого?
Старик дёрнул волосок из бороды, и перед Виктором Ивановичем возник живой конь. Виктор Иванович ойкнул и запрыгнул с ногами на диван.
- Настоящий арабский жеребец! – восхищённо прищёлкнул языком джинн.
Конь шумно вздохнул, взял губами яблоко из ближайшей вазы и смачно захрустел им.
- Каков красавец! – приплясывал рядом Махмудыч, гордо поглядывая на очумевшего Виктора Ивановича.
От жеребца, мягко говоря, пахло. В брюхе коня громко заурчало, он потянулся за вторым яблоком и начал задирать хвост…
- Убери его! – завопил Виктор Иванович, поняв, что сейчас произойдёт. – Немедленно!
- Хорошо, хорошо, - разочарованно дёрнул из бороды следующий волосок джинн.
Конь исчез. На вычищенном и пропылесосенном два часа назад Виктором Ивановичем ковре парила и воняла кучка свежего навоза.
- И это убери! – истерично взвизгнул Виктор Иванович. – И запах!
Махмудыч безропотно вырвал ещё один волосок.
Виктор Иванович слез с дивана и осторожно потрогал ковёр. Тот был чист и сух.
- Что случилось? – на крик Виктора Ивановича из кухни прибежала Клавдия Петровна. – Кто это?
- Дед Мороз, - отмахнулся от неё Виктор Иванович.
- Махмудыч, - обиженно поправил хозяина джинн.
- Какой ещё Махмудыч? – грозно спросила Клавдия Петровна. И тут она углядела в руке Виктора Ивановича фужер и валяющуюся на полу пустую водочную бутылку. – Та-а-ак! – протянула Клавдия Петровна. – Гостей дождаться не можешь? С первым встречным водку пьёшь! Алкаш несчастный!
- Объясни ей, - устало махнул рукой Махмудычу Виктор Иванович.
- Понял, - кивнул тот и дёрнул волосок из бороды.
Клавдия Петровна застыла на полуслове, переваривая информацию.
- Что, настоящий джинн? – вытаращилась она на Махмудыча.
- Второе удовольствие и без меня уже готово, - принюхался к кухонным ароматам Махмудыч. Клавка охнула и убежала на кухню. – Может, перейдём к третьему?
- Ты думай, что говоришь, - показал глазами на вновь появившуюся в комнате жену Виктор Иванович.
- А в чём проблема? – удивился джинн и дёрнул из бороды волосок.
На глазах Виктора Ивановича толстенькая полуседая Клавдия Петровна преобразилась в молодую фигуристую красотку, везде, где надо кругленькую и аппетитную.
- Ну, как? – гордо спросил Махмудыч и распахнул дверь спальни.
- Ой, - потрясённо воскликнула Клавдия Петровна, разглядывая себя в зеркалах трюмо.
- Да-а… - промычал Виктор Иванович. – Вот так Снегурочка! Ну, Хоттабыч! Ну, угодил.
Он потянулся к красотке, но та ловко вывернулась и больно треснула Виктора Ивановича по рукам.
- Не лапай! Ишь, шустрый какой.
- В чём дело? – возмутился Виктор Иванович.
- У нас тут не Восток, и я не в гареме, - сверкнула прекрасными очами Клавдия. – Удовольствие должно быть взаимным. От тебя и от молодого толку в постели было немного, а сейчас и подавно.
- Хоттабыч, - оскорбился Виктор Иванович. – Разберись.
- Махмудыч! – сквозь зубы прошипел джинн. – Хозяин хочет, чтобы его женщина получила удовольствие?
- Да! – рявкнул Виктор Иванович. – Хочу. Выполни её желание. И перестань меня всё время поправлять.
- Как угодно хозяину, - поклонился джинн и дёрнул волосок из бороды. Глаза его коварно блеснули.
«Интересно, в какого красавца он меня превратил?» - подумал Виктор Иванович и повернулся к трюмо. Но из зеркала на него смотрела знакомая пузатая фигура с лысой головой и плохо выбритым морщинистым лицом.
- Эй, Хоттабыч, в чём дело? – разгневанно обернулся к джинну Виктор Иванович.
Но вместо тощего седобородого старика перед ним стоял молодой красавец с фигурой Жана Марэ и лицом Алена Делона.
- Извини, хозяин, - ехидно ухмыльнулся красавчик. – Ты сам велел мне выполнить желание твоей жены. А теперь покинь спальню – пришла пора удовольствий.
- Верни всё в зад! – взревел Виктор Иванович. – Ну, Клавка…
- Не могу, - засмеялся Махмудыч, демонстративно поглаживая голый подбородок. – Придётся подождать, пока снова отрастёт моя борода.
Джинн ловко вытолкнул Виктора Ивановича из спальни и закрыл дверь.
- Ах ты, тварь! – заорал Виктор Иванович. – Неблагодарный раб! Я вам покажу удовольствия!
Виктор Иванович схватил с пола бутылку, из которой появился в его квартире наглый джинн, и со всей дури швырнул её в дверь спальни. Бутылка, как резиновая, отскочила от двери и долбанула Виктора Ивановича твёрдым донышком прямо в лоб. У того от боли и обиды из глаз брызнули слёзы. Он сидел на полу и ревел, как пацан, потирая лоб и размазывая по щекам слёзы и сопли.
- Витя, что с тобой? – вдруг услышал он над собой встревоженный голос жены.
- Пошла вон, шлюха! – рыдал Виктор Иванович. – Предательница! Возвращайся к своему Хоттабычу, или как там его.
- Нажрался уже! – зло вскрикнула Клавдия Петровна. – Не утерпел, алкаш несчастный.
Виктор Иванович протёр глаза. Перед ним стояла разгневанная жена. Не молодая сексапильная красотка, а родная, расплывшаяся от времени и забот Клавдия Петровна. В старом домашнем халатике, с подвязанным кухонным фартуком. Из-под косынки выбились пряди седых волос. От неё вкусно пахло жареным мясом и специями.
- А где джинн? – растерянно пробормотал Виктор Иванович, потирая шишку на лбу.
- Какой ещё джин? – закричала Клавдия Петровна. – Тебе что, водки мало? Вот придут к внуку Дед Мороз со Снегурочкой, у них и проси хоть джин, хоть виски. А сейчас немедленно наведи здесь порядок. Мне некогда за тобой прибирать. Скоро гости придут, а я ещё не одета.
И Клавдия Петровна ушла в спальню, громко хлопнув дверью.
Виктор Иванович услышал бульканье. Из лежащей рядом знакомой посудины джина Махмудыча толчками вытекали остатки водки. За окном с пулемётным треском взрывались петарды. Видать, испугавшись первого взрыва, Виктор Иванович уронил бутылку и, нагнувшись за ней, со всего маху приложился лбом о край стола.
Виктор Иванович поднял злополучную бутылку, встал и вытряхнул в рюмку остатки водки. Смакуя, выпил. Водка оказалась обычная, не палёная и не разбавленная. Виктор Иванович отнёс пустую бутылку в мусорное ведро. Взяв швабру, он задумчиво повертел её в руках и поставил на место.
- Ну, лужа на ковре, - подумал он. – И что? Не конский же навоз. Сама испарится.
«Вы что, водкой полы моете?» - вспомнилась ему фраза из спектакля «Дни Турбиных».
- Моем! – хихикнул Виктор Иванович.
Он достал из холодильника новую бутылку водки и, с опаской, посмотрел её содержимое на свет. Жидкость как жидкость, ничего постороннего не плавает. Виктор Иванович потрогал шишку на лбу и захохотал.
- Ну, Хоттабыч, попадёшься ты мне!..
3 января 2012г.