(рассказ из серии «Дедушка и внучки»)
- Ну те-с, и где изволили прогуливаться? – спросил дедушка Катю и Машу. Сегодня было воскресенье, у родителей – выходной, вот они все вчетвером и решили отдохнуть, погулять по городу и вообще посетить всё что понравится.
- Сначала в риу ходили, - сказала Маша, - смотрели мультяшки. Потом…
- Подожди, подожди… - перебил дедушка. – В какую вриу?
- Не в какую, а в какой! – поправила его Катя. – Дом такой большой. Там магазинчики разные, кафе, зал спортивный, кино. Там даже бассейн есть! И фонтан с рыбками! И даже баня, вот!
- Что это за дом такой? – удивился дедушка.
- Комплекс, - сказала Маша.- «Рио» название. Целых много этажей. Может даже семь.
- А, Рио! – понял, наконец, дедушка. – Это город есть такой – Рио-де-Жанейро! Остап Бендер! Там все ходят в белых штанах!
- Все-все? – уточнила Катя.
- Да, - подтвердил дедушка.
- Это культурно, - согласилась Катя. – Только испачкать легко. А потом стирай.
- Да, - согласился дедушка. – Чего же поделаешь? Значит, мультфильмы смотрели?
- Ага. Про покемонов. И ниньзю.
- Это что ещё за… - попытался спросить дедушка, но его желание было пресечено в зародыше.
- Ваня! – строго сказала бабушка и укоризненно покачала головой. – Не забывайся! Всё-таки дети! Так про что мультфильмы-то, Катюш?
- Да так… - туманно сказала Катя. Она, несмотря на детский возраст, уже тот ещё психолог. Она прекрасно поняла, что хотел сказать дедушка.
- Про разных там бандитских.
- Хорошие мультфильмы, - согласился дедушка. – А я думал про Волка и Зайчика.
- Волка, зайчика… - фыркнула Катя презрительно. – Это же уже старость! Это же уже и не смотрит никто совсем поэтому! Только ты!
- Во-во! – кивнул дедушка. Похоже, у него начало портиться настроение. – Я! Конечно! А вам лучше про бандитов! Про них - это не старость! Это молодость мира, про бандитов-то!
- А ещё в Макдональдсе были, - продолжила Катя, делая вид, что не замечает дедушкиного раздражительного настроения. – Ух, хорошо покушали! Я прямо насытилася вся! Даже живот заболел! Во, потрогай! - и, выпятив живот, придвинулась к деду. Дедушка потрогал.
- Хороший, - сказал он одобрительно. – Тугой. Молодец. Сразу видно – аппетит.
- А у меня? – ревниво сказала Маша. Она очень не любила оставаться в стороне. Дед потрогал живот и у неё.
- И у тебя тугой, - согласился он. – Вижу, время зря не теряли. Чего же ели?
- Картошку в стаканчике, кока-колу, гамбургер, салат, - быстро перечислила Катя, боясь, что Маша её опередит. - И шоколадки тоже.
- Ты не думай – американские! – уточнила Маша. Ей не очень понравилось, что Катя так быстро её опередила. – Мы и тебе пирожок принесли. Ты не думай чего!
- О! – повеселел дедушка. – Давайте попробуем! Я пирожки люблю!
- Давайте! – согласилась Маша. - Он ничего, хороший! Много очень, наверно, витаминов, - и протянула деду яркий разноцветный полиэтиленовый пакет, из которого что-то подозрительно капало.
- А чего это он грязный-то такой? – удивился дедушка, доставая пирожок. - И мокрый!
- А это мы его в лужу уронили, - спокойно пояснила всё та же Маша. И тут же уточнила. – То есть, не мы все подряд, а то есть одна Катя.
- А это потому, что ты меня нарочно толкнула! – тут же возмущенно ответила Катя на такое обидное уточнение.
- И никто тебя не толкал! Под ноги нужно культурно смотреть, а не по сторонам головой на всех проходящих со всякими там собачками!
- Нет, толкнула! Я сама видела глазами!
- Нет!
- Цыц! – рявкнул дедушка. – Сейчас всем ремня! Сцепились! Да, покушали пирожочка… Вкусненький наверно… Спасибочко…
- Я тебе ещё куплю! – тут же пообещала Катя. – Честное-пречестное! Мама мне денюжку даст, и куплю! И даже обгрызывать его не буду, чтобы ты сам обгрыз, когда кушаешь!
- Спасибо, Катюш! Да ладно, с этим пирожком…Ну, уронили, ну и чего… Подумаешь…А мне не очень-то и хотелось, - добавил он примирительно. – И вообще-то, все эти американские макдональдсы – это одна химия. Нет, я лучше буду бабушкины пирожки есть. С капустой и яблоками. Они мне больше нравятся.
- Патриот, - вдруг сказала Маша.
- Что? – не понял дедушка.
- Патриот, - повторила она. – Слово такое. Это кто бабушкины любит, а не американские.
- Да! Потому что бабушкины вкуснее, - согласился дедушка. – И без всякой химии. И вообще, можно сказать, что бабушкины пирожки – наши родные.
- Какой же ты, дедушка, скептический, - тут же съязвила Маша, моментально забыв о ссоре. - А родные, они чего? Не такие, что ли, как американские?
- Конечно, нет!
- А ещё ты, деда, знаешь кто? – вдруг выпалила Катя. – Ты этот…как его…лист, вот!
- Кто? – удивился дедушка.
- Лист, - пояснила Маша. – Композитор такой. Музыкальный. На дудочке играет. Ля-ля-ля!
Она, Маша, знает что говорит. Потому что она теперь ходит в музыкальную школу композитора имени Алябьева (а никакого не Листа, которого вы имеете в виду), в класс русских народных инструментов, поэтому и знает всех этих музыкальных композиторов. Родители хотели вместе с ней записать и Катю, но та сказала, что хочет играть только на барабане, и обязательно большом. Который когда кого-нибудь хоронят со скорбными лицами, а не на всех этих несерьёзных балалайках и дудочках. И вообще у неё, у Кати, слух только исключительно для барабана, и обязательно для большого, потому что он громкий. Поэтому папа и мама сразу оставили её в покое, а дядя Вася Ворошилов, сосед и папин сослуживец, обещал вместо барабана записать её к себе на занятия в школу восточных единоборств, где он работал тренером на общественных началах. Но в школе сейчас идёт ремонт, поэтому пока бороться по-восточному негде, и нужно ещё немножечко подождать.
- Да! – восторженно выкрикнула Маша. – Нам же ещё врио, то есть, врио в кино, куколки подарили. Это сувенир называется такой! - и достала из кармана маленького сморщенного, зелёно-трупного цвета чёртика. Чёртик зловеще скалил большие неровные зубы и носил совершенно непропорциональные своему уродливо-болезненному телосложению большие, толстые и заострённые уши. Вообще, очень противный, отталкивающий тип. Хуже, наверно, чем ниньзя или музыкальный лист.
- Это что ещё за Квазимодо? – изумился дедушка. Он никогда раньше не видел таких омерзительных детских куколок.
- Это братец Кролик, - сказала Маша – Нравится?
- Очень, - признался дедушка. – Зря вы меня собой в тот кинотеатрик не взяли. Я бы уж рассказал тамошним киньщикам какие кролики на самом деле бывают. Всё бы объяснил. Популярно.
- Так это же американский! – широко раскрыв глаза (дескать, ну до чего же ты, дедушка, непонятливый!) сказала Катя. – Называется – гнездовой.
- Час от часу не легче… - иронически хмыкнул дед. – Что-то я за всю свою жизнь ни разу не слышал про такую породу.
- Потому что я же говорю – американский! – не сдавалась Катя. – Он в гнезде живёт. Он вьёт её.
- Кого?
- Ну, кого… Гнезду!
- Понятно, - сказал дедушка. – Значит, гнездун. Очень приятно. То есть, очень противно.
- Вот я и говорю – лист, - хитро прищурившись, напомнила Катя.
- Да какой ещё лист? – уже явно раздражённо сказал дедушка. – Через пять дней декабрь! Нету никаких листьев! Выражайся яснее!
- Вот я и говорю пожалуйста! – ничуть не смутилась от такой гневной отповеди Катя. - Это не такой лист, который на деревьях, а про которых телевизор показывает. Дядька там такой, толстый и с усатым носом, говорил: это всё происки листов! Которые никаких не любят, кроме себя, любименьких!
- Националист! – догадался, наконец, дедушка.
- Ага. Лист. Это кто?
- Композитор музыкальный, - съехидничал дед. – Который на дудочке играет. В гнезде. И никого не любит. Даже зелёных кроликов.
- А ещё там, знаешь чего? - и раскрыв глаза ещё шире (уж, казалось, куда ещё-то шире!), Катя перешла на загадочный шёпот. – Тётька голая ходила!
- Хм… - покачал головой дед. – Пьяная, что ли?
- Да не пьяная! – досадливо поморщилась Катя. – Пьяный – это ты, когда с дядей Миронычем! А она – тётька!
- Но-но! – и дед предупреждающе-воинственно вскинул вверх свой острый подбородок. – Я попросил бы вас меня не обсуждать! И Мироныча тоже!
-…а она – голая! - ничуть не смутившись, продолжила Катя. – Только фартучек такой, и вот здесь такие тряпочки. Называется лифчик. А на голове – уши как у зайчика.
- Какой зайчик? – опять не понял дед. – Гнездовой? Это там ещё и зайчики есть? Зоопарк? Да, силён этот самый ваш вриу! Прямо Выставка Достижений Народного Хозяйства!
- Да нету там никакого зоопарка! – вступила в разговор Маша. У неё на лице прямо написано: ну до чего же ты, дедушка, тупой!
- Там рыбки в аквариуме! И тётька голая!
- В аквариуме? – растерялся дед. - Купается? Русалка, что ли?
- Да не купается, а просто ходит! По магазину!
- Зачем?
- Для покупателей! Чтоб покупали!
- А, реклама! – дошло, наконец, до этого доисторически дремучего дедушки. – Ну, так бы и говорили!
- А мы так бы и говорим! – решительно ответила Маша. - А она ходит! Всех прямо в магазины приглашает. А если я не хочу в её магазины? Это прямо возмутительно до чего некультурно!
- Да-а-а… - задумчиво протянул дедушка. - Вы больше туда не ходите. Я и папе с мамой скажу, чтобы вас туда больше не водили. Я лучше сам вас водить буду. Вот! - и потряс в воздухе газетой. – На следующей неделе зоопарк приезжает! Вот туда и сходим!
- Ага! – радостно согласились девочки. – Там, может, даже слон будет! С верблюдом, который плюётся!
- Ну почему же обязательно плюётся? – не согласился дедушка. – Это когда он злится, то может и плюнуть. Просто его злить не надо.
- А мы и не будем! – согласились девочки. – Мы ему даже мороженое купим! И булку из дома возьмём, вот! А то мы всё равно не доедаем! Пусть покушает! Он же не в пустыне!
И всем вдруг стало действительно хорошо и весело. Потому что зоопарк – это не тётька с титьками. Зоопарк – это серьёзно. Это животный мир. А тётька – это так, баловство и вообще глупость. Это даже и вспоминать несерьёзно не хочется…