(интервью)
Коломна всегда была богата творческими людьми. Лажечников и протоиерей Василий Протопопов, Гиляров-Платонов и Пильняк, Абакумов и Кирсанов… Не оскудел наш город именно Личностями и в сегодняшние дни. Да, это люди неоднозначные, независимые в своих суждениях, а значит, непростые в общении, но этим и интересные. Мой сегодняшний собеседник – коломенский поэт и переводчик Борис Архипцев (тем более, что есть несколько поводов для разговора).
- Недавно в Википедии, появилась именная статья, в которой вы, Борис Владимирович, названы «одним из лучших отечественных переводчиков английской поэзии нонсенса и ярчайшего её представителя, Эдварда Лира, отца литературного лимерика». Наши читатели знают, что ваше имя и творческая судьба неотделимы от гения нонсенса, каковым Лир признан во всём мире, и что ваша титаническая, почти четвертьвековая работа по переводу на русский его творческого наследия увенчалась в прошлом году ярким достижением – выходом книги в элитном издательстве «Вита Нова» (Санкт-Петербург). После такого ведь и на лаврах почить недолго, но, кажется, это не в вашем характере?
- Питерская книга очень хороша, почти идеальна, но и дорога неправдоподобно – по причине высочайшего полиграфического исполнения, а значит, и мало кому доступна из истинных любителей словесности. А хочется познакомить с подлинным Эдвардом Лиром как можно больше людей. В наше время этому весьма способствуют электронные издания, и я попытался осуществить такое в одном киевском издательстве. Украинские партнёры оказались, однако, больше бизнесменами, стремящимися к максимальной выгоде, нежели ценителями поэтического слова. И почти подписанный договор в последний момент сорвался. Обидно. Но дальше – по пословице: не было бы счастья, да несчастье помогло. В столице Чехии, Праге, есть весьма симпатичное и интеллигентное издательство, балансирующее материальные и художественные аспекты. И вот, на днях увидела свет красивая и очень недорогая электронная книга, обладателями которой могут стать все желающие – независимо от толщины кошелька. Это очень приятно. Познакомиться с новинкой, «Книгой нонсенса», можно на сайте издательства «Animedia Company». А на лаврах почивать действительно некогда – кое-что из творческого наследия великого и абсурдного британца ещё не переведено.
- В таком случае – с очередным успехом вас, Борис Владимирович! И в продолжение темы нашего сегодняшнего разговора: о роли писательства, а значит, и писателей в нашей сегодняшней жизни. Не хочу стонать, что, дескать, нет сегодня величин уровня Пушкина, Толстого, Чехова. Шолохова. Нет маяков, нет «пламенных литературных трибунов» – но ведь это действительно так. Сегодняшние литераторы, мягко говоря, незамечаемы народом. Почему?
- Ответ скрыт в самом вопросе. Действительно «нет сегодня величин уровня Пушкина, Толстого, Чехова. Шолохова. Нет маяков, нет «пламенных литературных трибунов». Ну, нет! Не родятся. Что прикажете делать? Выводить искусственно, в пробирках? Или объявлять яркими звёздами карликов? Да более и печальнее того: а перечисленные гении – замечаемы народом? Нет, на словах и по именам – разумеется, а творчество? Боюсь, что «маяки» прошлого, живи они здесь и сейчас, могли бы и не пробить окружающей «тьмы». Так и видишь графа Толстого, скромно предлагающего «Войну и мир» редакции одного из выживших толстых журналов. Что могли предложить в ответ автору? Разве что журнальный (сильно сокращённый) вариант эпопеи…
- Ни для кого не секрет, что писатель в первую очередь пишет для самого себя, для самовыражения и собственного удовольствия. Может быть, в том, что сегодняшние «сочинители» слишком уж зациклились на себе, любимых, слишком себя «перелюбили», и кроется одна из причин падения и их популярности, и литературы вообще?
- Несомненно. Это одна из причин, но есть и другие. Например, резкое расхождение понятий популярности и славы (истинной популярности), а также «отдельность» обеих от масштаба и глубины таланта. Неспроста же у нас самые популярные (успешные) авторы – детективщицы Донцова и Маринина, а в мире – «мама юного волшебника в очках» Джоан Роулинг и бессчётные сочинительницы дамских романов. К тому же, в эпоху масс-медиа и Интернета вообще популярны только «звёзды» разного калибра, разлива и пошиба (звёздочки, звездульки, звездищи), не вылезающие из «ящика» и бесконечно развлекающие публику публичными же стирками своего белья. Ну, как не вспомнить, слегка перефразируя, классика: «Ба! медийные всё лица!»… Печально, но несомненно, что литература, слово безнадёжно проигрывают визуальным жанрам (кино, ТВ), даже мусорной, «фоновой» музыке, пресловутой попсе с её примитивными текстами и безумными клипами. Однажды очень точно и горько сказал об этом М. Козаков: «Что ж удивляться, что говорить не умеем, скоро вообще замычим».
- В одном из наших разговоров вы сказали, что «сегодня пишут все – никто не читает». Понятно, что это гипербола, но вполне логичная и оправданная. Да, пишут многие: в тех же «Новой литературе», «Русском переплёте», «Топосе», других современных изданиях я порой встречаю интереснейшие, умнейшие тексты, а вот комментариев к ним, как правило, нет. То есть, тексты, может быть, и читают, но в мнениях своих читатели безмолвствуют, в отличие от советских времён, когда каждое значимое литературное явление широко обсуждалось. Вопрос: «пишут все – не читает никто» - это специфика нашего сегодняшнего бытия, и не только коломенского - общероссийского?
- Вот именно – не только коломенского! В советское время было проще: на всю огромную страну десяток «толстых» журналов с жестоким ситом отбора – всё лучшее, достойное внимания, публиковалось там. И все более-менее мыслящие люди выписывали «Новый мир» и «Юность», читали примерно одно и то же и легко находили, с кем обсудить прочитанное (увиденное). А в нынешнем море разливанном интернет-изданий и публикаций ведь скорее захлебнёшься, чем отыщешь что-нибудь достойное, да ещё такое, чтоб и другие тоже прочли. Мне кажется, даже авторы тех самых «умнейших» текстов, упомянутых вами, далеко не всегда читают соседей по рубрике.
- Как вы считаете, кого нам сегодня не хватает? Нашего земляка Лажечникова с его коломенскими «провинциально-усадебными текстами»? Ахматовой с её философской, на грани надрыва лиричностью? Зощенко с его едкой сатирой? Может быть, мистика Булгакова? Хармса, постмодерниста и абсурдиста (кстати, очень любившего «вашего» Лира)? А может быть, Маяковского, пламенно-плакатного трибуна?
- Да всех шестерых. А ещё – Есенина, Блока, Цветаевой, Мандельштама, Пастернака, мне лично – Твардовского с его фантастическим Тёркиным. Но печаль в том, что явись сейчас любой из них – тут же заголосим: был уже один такой, не надо больше!
- Совсем недавно исполнилось сто лет со дня рождения нашего коломенского поэта А.Ф. Кирсанова. И вы, и я были знакомы с этим замечательным, щедрейшей души человеком, прекрасным поэтом, пользовавшимся у коломенцев истинным, не показушным уважением. Да, литературная известность Александра Фёдоровича не выходила за границы Коломны и района, но кто может сказать, что такая «местечковость» – это плохо? Лучше в малых масштабах быть искренне почитаемым, чем в больших – одним из… Время, по-моему, подтверждает эту мысль, тем более что литератора такой популярности и известности в нашем городе, как Александр Фёдорович, до сих пор нет…
- Полностью согласен с последним тезисом – второго Александра Кирсанова так и не появилось. Что касается того, что «лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме», то это, видимо, дело вкуса. Александр Фёдорович, например, говаривал, что для литературного и вообще успеха жить, конечно, надобно в столицах, а вот просто для жизни – лучше в нашей патриархальной Коломне. Известность поэта не простиралась дальше 101-го километра? Это не так. Его стихи ведь были очень лиричны и музыкальны, их быстро приметили композиторы, в основном наши, местные, но не только. «Фирменные» кирсановские «Цветы России», например, были положены на музыку и рязанцем Шляпиным (пел песню Рязанский народный хор), и москвичом Желтовским (ВИА «Девчата»), и сахалинцем Наумовым – его романс исполняла в концертах легендарная молдавская оперная певица Мария Биешу. Добавляло это популярности Кирсанову? По большому счёту, конечно. Но не слишком. Ведь имя автора текста (стихов) далеко не всегда объявлялось со сцены и печаталось на ярлыках грампластинок, такова уж судьба поэтов-песенников, хотя авторские отчисления с концертов и пластинок приходили в Коломну регулярно, составляя предмет гордости и дополнительную статью доходов А.Ф.
Любопытная иллюстрация к теме популярности, её относительности, если позволите. Впервые имя поэта-земляка я услышал году этак в 1970 на волнах популярнейшей в те поры передачи Всесоюзного радио, «До-ре-ми-фа-соль». Однажды в этом конкурсе эстрадной песни прозвучало симпатичное сочинение композитора Графаила (имя такое – мне это подтверждал впоследствии сам Александр Фёдорович) Фомичёва на стихи Александра Кирсанова, «Опять я вернулся». Пел Лев Лещенко. Услышав объявление, я, тогда легкомысленный студент, заподозрил, признаться, авторов передачи в оговорке: назвать известного московского поэта Семёна Кирсанова Александром!? Хотя стиль текста имел мало общего с «семёновским». Но дело в том, что москвич был значительно именитее нашего земляка-однофамильца и гораздо более «на слуху». А ведь его популярность тоже ни в какое сравнение не шла с несколькими «мастерами художественного слова», собиравшими полные стадионы на поэзию! Это всё к вопросу об относительности всего и вся…
- Спасибо. Борис Владимирович за интересный разговор. И повторюсь: успехов вам в вашем интереснейшем творчестве!
(материал опубликован в газете УГОЛ ЗРЕНИЯ, номер 25 (652) от 3 июля 2013 г.)