Сегодня прочитал на информационном портале НЬЮСЛЭНД информацию, которую без комка в горле читать невозможно. Привожу её полностью:
Уже неделю жители села Филипповка наблюдают картину, по сравнению с которой меркнет сюжет любой кинодрамы. Пес семь дней охраняет тело своей погибшей подруги, надеясь, видимо, что она "проснется" Машина сбила собаку недалеко от села. Верный беспородный друг оттащил ее с проезжей части на обочину. Уже неделю он не подпускает к ней людей и сторожит свою любимую, терпеливо ожидая ее пробуждения. - Он греет ее своим телом, - рассказала Life News местная жительница Людмила Лаишева, - постоянно находится рядом с ней. Мы не можем сдержать слез, когда видим, как пес обнимает умершую собаку. Лапами трогает, как будто руками, пытается поднять ее. Как Ромео над Джульеттой! Мы так и зовем их... Местная детвора пытается подкармливать истощенного пса, но он практически ничего не ест. Отказывается даже от мяса. Женщины попытались похоронить сбитую овчарку. Но пес не подпустил людей к своей подруге даже на десять метров. - Мы уже позвонили в коммунальные службы, чтобы они похоронили собаку, - говорит Людмила Лаишева. - Однако нам сказали, что они этим не занимаются. Собачка лежит здесь уже неделю, и никому дела нет. Дети, которые мимо идут или едут на автобусе, даже плачут. Да и взрослые тоже. Жители села решили, что сами попытаются помочь несчастному Ромео, который в наступившие холода не отходит от подруги ни на шаг. Взрослых и детей по-настоящему тронула эта история. Ведь обычный пес обладает такой нежностью и преданностью, которых не встретишь, порой, и среди людей. Сердобольные люди хотят спасти пса. Но для этого необходимо отвлечь его и похоронить сбитую подругу удивительно верного животного.
Да, такие истории равнодушно читать невозможно. Наверное, многие из нас могут рассказать о собачьей верности что-то подобное. Вот и у нас в семье жила собака по кличке Сюсик –коротконогая, лохматая, с шерстью чёрного цвета и до того умилительно-комичной мордочкой, что смотреть на неё (точнее на него) без улыбки смотреть было просто невозможно. Отцу была предана безмерно, сопровождала его абсолютно везде: и в саду-огороде, и на улице, и вместе с ним ходила на работу, благо отец работал в железнодорожном депо, расположенном рядом с домом. Сюсик приходил вместе с ним в цех, отец шёл к станку, а пёс ложился под цеховой аквариум, который находился прямо посередине помещения, и, положив голову на лапы, смотрел на работающего отца. В цеху его все знали, любили, и каждый обязательно угощал чем-нибудь вкусненьким: колбаской, сыром, конфетками. Сюсик от угощений никогда не отказывался, но принимал их с достоинством, а прежде всегда вопросительно смотрел на отца: разрешает ли тот это очередное подношение принять.
- Какой он породы, Николай Иваныч? – спрашивали отца.
- Такса, - усмехался тот (Сюсик своей комплекцией действительно напоминал эту породу) .
- А чего ж он тогда такой лохматый?
- Атавизьм! – произносил отец мудрёное научное слово, после чего смеялся уже открыто. «Такса», сидевшая в это время у него в ногах, поднимала вверх одно ухо и смотрела непонимающе: чего это ты, хозяин, так развеселился-то? Понравилось, что меня «чистокровную» дворнягу, какой-то таксой обзывают? Ну, спасибо тебе! Уважил!
А ещё помню хохот деповских мужиков, когда они рассказывали, как Сюсик с налитыми кровью глазами гонял по привокзальной площади здоровенного дога, ПОСМЕВШЕГО (!) гавкнуть на отца, пошедшего туда, на площадь, за сигаретами.
- Такой телок, а визжал, как будто его резать собрались! – вытирая с глаз выступившие слёзы, говорил мужики. – Цирк! Ну, Сюсик! Ну, молодчага! Такую громадину – и не то, что не испугался, а чуть до карачуна не довёл!
Когда отца не стало, Сюсик не выл, не скулил и вообще не выглядел каким-то очень уж несчастным. Он просто р а с т е р я л с я. Часами сидел перед крыльцом и каждого входяшего-уходящего встречал немым вопросом в глазах: а где хозяин? Почему не выходит? Он что, на работу сегодня не собирается? Эта его растерянность была настолько откровенной, недоумённой и какой-то по-детски беззащитной, что мы проходили мимо, стараясь не смотреть ему в глаза, словно сами были в чём-то виноваты.
И ещё после смерти отца он почему-то стал очень мало есть. Раньше, бывало, после всех этих длительных прогулок ему только подавай – всё смолотит, да ещё и облизнётся, уставится на тебя с немым вопросом: а добавки не будет? Жаль! Теперь же на еду смотрел равнодушно, к миске подходил не сразу, а подойдя лениво совал в неё нос, делал пару жевательных движений – и опять отходил к крыльцу, опять ж д а л…
А где-то через полгода бежит по улице соседский мужик Васька и кричит: Лёш, выходи! Вашего Сюсика машина задавила! Я выскочил на улицу, следом за мной – все домашние, побежали к шоссейке… Сюсик лежал на проезжей части какой-то моментально уменьшившийся в размерах, съёжившийся, тихий, спокойный, с умиротворённой мордочкой.
- Я не нарочно! - громко говорил высокий незнакомый мужик- водитель грузовика. - Откуда он появился –не понимаю! Увидел его в самый последний момент, дал по тормозам, но уже поздно. Я не виноват!
- Никто его виноватить, конечно, не стал. Я до сих пор не понимаю, зачем Сюсик подбежал туда, на шоссейку. Нет, я и мысли не допускаю, что он бросился под колёса сознательно, это было бы слишком, но зачем-то ведь туда пошёл! Он же без отца никогда не шоссейку не ходил!
Закопали его в саду, под старой яблоней. Мы с зятем решили помянуть, и мать, на дух не переносящая спиртного, ничего нам не сказала и даже сама приготовила закуску…
А в конце этого материала я хочу сказать фразу банальную, но от этого не становящуюся глупой: собаки, они лучше нас, людей. Потому что они – ЧЕЛОВЕЧНЕЕ.