- Интересно, что сегодня по телевизору? - сказал дедушка и многозначительно-хитренько посмотрел на Катю.
- Что? – сделав вид, что не понимает намёка, спросила Катя.
- Почитай. Вон программа-то, у тебя под рукой.
-Я? – удивилась Катя.
- Ты, - подтвердил дедушка, этот коварнейший до невозможности человек.
Катя сделала глубокий вдох, после чего с плохо скрываемым отвращением, брезгливо взяла двумя своими толстенькими пальчиками газету, с точно таким же выражением лица её развернула и громко, с выражением, как её учила мама –учительница русского языка и точно такой же литературы, начала читать:
- Один-девять. Точка. Три-ноль. Точка. Хэ-чёрточка-фэ. Точка. Кавычки- ко мне - запятая –мухтр – восклицательный знак –кавычки. Всё.
- Да, - согласился дедушка. – Это сильно. Как говорится, нет слов - одни эмоции.
- А будешь обзываться, я тебе вообще ничего читать не буду, - тут же набычилась Катя.
- Да нет-нет, я ничего… - начал малодушно оправдываться дедушка. – А кто такой мухтр?
- А я откуда знаю? – пожала плечами девочка. – Наверно, животный такой. Или человек по фамилии.
- Кто? – удивляется дедушка, хотя совсем недавно, после того как Катя и Маша совершенно случайно подожгли на «фазенде» сарай, говорил, что удивляться он больше ничему и никогда не будет, о чём торжественно всех оповещает на всякий последний случай в его несчастной жизни.
- Животный, - повторила Катя. – Может, слон какой, джунгльчский. Так написано.
Дед надевает на нос очки, берёт у неё газету и читает:
- Художественный фильм! «Хэ-чёрточка- фэ…». «Ко мне,Мухтар!» Мухтар, грамотейка!
- Там «мухтр» написано, - не соглашается Катя. – Я сама видела.
- Да, «буква «а» не пропечаталась – вынужден согласиться дедушка (ага! Попался, вредный человек!)
- А ты как думаешь, кто такой «мухтр»? – спрашивает Катя.
- Собак такой! Джунгльчский! – передразнил её дедушка.
- А я с тобой водиться не буду, – опять надувает щёки Катя. Она правильная девочка. Она всегда и во всем любит справедливость.
- Кстати, про слона, - вдруг вспоминает дедушка. – Он, кажется, у нас в доме завёлся.
- Да? – быстро спросила Катя – Прям с хоботом?
- Нет, с копытами.
- Зачем? – тут же последовал очередной вопрос. Откуда здесь, в доме, появился слон, Катю совершенно не смущает. У неё вопрос более практичный: зачем?
- Ни за чем и ни почему, - грустным тоном продолжил дедушка и обиженно поджал губы. – Просто так. Я его услышал, когда лёг сегодня после обеда сладостно вздремнуть. И только начал засыпать, как он начал оглушительно топать. Отдохнул, называется.
- Это не слон! – вдруг радостно закричала Катя. – Это как будто лошадки! Мы играли в калаваре… каварале… калеваре…
- Кавалеристов, - закончил её лингвистические потуги дедушка. – Я понял. Только это просто безобразие так громко топать. Это же не только пол, но и стены с потолком тряслись от такого слоновьего топанья. Надо вас с Машей, пожалуй, кормить поменьше, чтобы так оглушительно не топали.
- Так мы же не одни играли, а вместе с Серёжей, – объяснила такую загадочно-оглушительную топтучесть Катя.
- Это какой ещё Серёжа? – не понял дедушка.
-А Симакина дяди Пети внучок!
- А-а-а, Петровича! Его, значит, Серёжей звать? Толстый такой, и постоянно сопливый?
- Не толстый, а упитанный, - строго поправила его неслышно появившаяся в дверях Маша. – Толстый - это некультурно. Так мама говорит. А сопли у него не всегда бывают, а только когда он волнуется. И это нехорошо над ним так смеяться. Может, он больной категорически! (это «категорически» - одно из любимых Машиных словечек. Он его вставляет во все разговоры, и даже когда это вставление совершенно не требуется.).
- Да, - согласился дедушка. – Зато я удивительно здоровый. Нет, это просто невозможно так жить. На каждом шагу – сплошная критика. Так вот, граждане критики, чтобы я больше такого дикого топота в доме не слышал. Если дом рухнет, у нас денег нет, чтобы новый строить. Всё понятно?
- Но это же физкультур такой! – попыталась возразить Катя, но возражение было решительно пресечено прямо в самом начале.
- Для физкультуры двор есть! Вот там хоть все обтопайтесь вместе с этим самым…хм…своим слоноконём Сирожей!
- Мы с тобой не водимся, - на всякий случай сказала Маша, но этим провокационным заявлением никакого ожидаемого успеха, конечно же, не достигла.
- Это пожалуйста, - охотно согласился дедушка. – Это хоть по сто раз на дню. Я не слышу: вы меня поняли насчёт своих слоновьих забегов или нет?
- Поняли, - буркнула Маша. – Давайте телевизор, что ли посмотрим?
- Кстати, теперь твоя очередь программу читать, - вдруг оживился дедушка.
- Почему же это обязательно моя? – приготовилась обидеться Маша.
- Потому что Катя только что прочитала, - пояснил дедушка. – Про мухтра. Так что ты читай сразу вторую программу.
Маша, точно так же, как недавно Катя, вздохнула. Это газетное чтение – это такое… эта такая… это прямо такой…
- Не слышу! – чуть повысил голос дедушка (временами он бывал довольно крут). – Только без всех этих цифр и знаков препинания! Ты же сама говорила, что у тебя по чтению твёрдая четверка!
- «Таз уполномочен заявить», - прочитала Маша и пожала плечами.
- Какой ещё таз? – не понял дедушка. – И ты начинаешь выкандрючивать?
Маша пожала плечами.
- Так написано, - и протянула дедушке газету.
- ТАСС, а не таз! – сердито сказал дедушка, прочитав.
- А «таз» пишется через буквы «зэ», - возразила Маша. – Нас в школе так учут. Значит, здесь неправильно написано.
- Ну, конечно! – ухмыльнулся дедушка ( нет, ну какой же он всё-таки ехидный человек!). – ТАСС, а не таз! Телеграфное Агентство Советского Союза!
- В тазу? – удивилась Маша.
- В каком тазу? При чём тут какой-то таз? – начал нервически раздражаться дедушка. Это он тоже любил – понервничать. Это его, как говорила бабушка, прямо хлебом не корми.
- А я тебе и говорю: написано неправильно, – упрямо стояла на своём Маша. – Агентство - это дом! У нас на площади агентство! Он в таз не поместится!
- Всё, - сказал дедушка, в изнеможении закрывая глаза. – Свободны. Идите играйте в своих…слоноконей. И Сирожу позвать не забудьте. Пусть только высморкается как следует.
- Чай пить будете? – сказала бабушка, появляясь из террасы. – У нас ведь ещё торт остался!
- Ура! – закричали девочки. – Конечно, будем! И очень даже хочим!
- Хотим, - строго поправил дедушка, поднимаясь с дивана. Он хотя и не был учителем русского языка и точно такой же литературы, а совсем даже наоборот – военным подполковниковым пенсионером, но тоже уважал грамотно выражаться.