Рассказ
Говорят, в молодости Марианна Яковлевна Шпак была очень хороша собой. Но в личной жизни ей, судя по всему, не везло. Говорят, спустя три года после того, как ее третье замужество оказалось неудачным и закончилось третьим разводом, она снова вышла замуж – в последний раз. Удачным оказался этот брак или нет – не говорят. Известно только, что спустя пять лет муж Марианны Яковлевны исчез, пропал без вести. Говорят, он связался с бандитами, что-то не поделил с ними, и они его убили, закопав труп в лесу неподалеку от города. Или, говорят, он попросту сбежал от жены, которая оказалась редкостной стервой. Но ведь Марианна Яковлевна была вовсе не такая… наверное… И уж точно, она не верила слухам. Зато верила она, что муж вернется, несмотря на то, что с каждым годом это казалось все менее и менее вероятным. Просто, возможно, она действительно любила его. И кроме этой любви у нее ничего не осталось…
То утро казалось как будто самым обычным. Марианна Яковлевна Шпак встала с постели, сунув ноги в шлепанцы, добрела до окна и раздвинула шторы.
– Доброе утро! – с легкой улыбкой на губах воскликнула она, словно обращаясь к кому-то еще, несмотря на то, что в комнате, кроме нее, никого не было.
Не менее странным, наверное, мог показаться и следующий поступок Марианны Яковлевны: она достала из шкафа старый бритвенный прибор своего последнего мужа и отнесла его в ванную комнату. После этого она зашла в кухню и остановилась перед окном. На улице было сыро и довольно прохладно. Лужицы на асфальте покрылись пленкой тонкого льда. Остатки травы на газонах кое-где были припудрены инеем.
Простояв так в молчании несколько минут, Марианна Яковлевна вдруг заговорила:
– Похоже похолодало. Думаю, тебе лучше будет надеть сегодня пальто. Как считаешь?
Рядом по-прежнему никого не было, и ответила ей лишь тишина. Однако Марианна Яковлевна, должно быть, осталась довольна этим ответом. Потому что на губах ее вновь заиграла слабая улыбка.
– Выпьешь чаю или сварить кофе?
Она достала турку и взяла с полки початую пачку молотого кофе. Зажигая горелку на газовой плите, Марианна Яковлевна улыбалась вновь. Сама она давно уже не пила кофе…
Говорят, с тех пор, как исчез ее муж, Марианна Яковлевна Шпак временами вела себя, мягко говоря, весьма необычно. Бывало, она смотрела на людей так словно подозревала их в чем-то отвратительном, или улыбалась без видимой причины, или уделяла чересчур много внимания самым незначительным вещам, сосредоточенно исследуя их и при этом заметно волнуясь. А еще она часто бормотала что-то себе под нос.
Но сама Марианна Яковлевна, естественно, никаких странностей в своем поведении не замечала. Дело было в том, что ей постоянно казалось, будто ее окружают особые знаки, тайные послания, предназначенные именно ей и понятные лишь ей одной. А уж по части посланий она, проработав на почте без малого сорок лет, стала большим специалистом.
Еще говорят, что своему последнему мужу Марианна Яковлевна Шпак изменяла направо и налево. Хотя, возможно, только налево… Но это все неправда! Ну, почти неправда… Вряд ли следует учитывать один случай… и еще один, и… Впрочем, это не важно. Важно лишь то, что она очень любила своего мужа. И с тех пор, как он исчез, она стала получать от него тайные послания…
Да, то утро сперва было самым обычным. До тех пор, пока по пути на работу Марианна Яковлевна Шпак чуть не столкнулась на выходе из подъезда со своим соседом по лестничной клетке – чудаковатым старичком, который тут же вежливо раскланялся с ней, хотя прежде едва удостаивал ее невнятным приветствием. Ответив сдержанным кивком, она гордо подняла голову и поспешила продолжить свой путь. Марианне Яковлевне было, без сомнения, приятно такое неожиданное внимание со стороны почти не знакомого человека, хоть оно и показалось ей несколько странным.
Но еще более странное событие явилось ей несколько минут спустя, когда она шла дворами к трамвайной остановке. Белый пудель, которого выгуливала девочка лет одиннадцати-двенадцати и который всегда мочился у небольшой березки с кривым стволом, на этот раз решил справить малую нужду под скамейкой. Марианну Яковлевну так шокировало это возмутительное нарушение утреннего распорядка, что она даже остановилась и несколько долгих секунд простояла неподвижно, глядя на собаку.
Маленький и трусливый, пудель был ей противен. Зато девочка, которая каждое утро гуляла с ним в этом дворе, наоборот, нравилась Марианне Яковлевне. При виде этой девочки она каждый раз жалела о том, что все ее браки были бездетными.
А ведь ей так хотелось ребенка! Особенно от последнего мужа… Но все как-то не получилось, не сложилось, не заладилось. И теперь она была одна, совсем одна…
Марианна Яковлевна Шпак добралась до почтового отделения, где она работала, за три минуты до его открытия – почти так же, как и каждое утро. В ее обязанности входили прием и выдача почтовых отправлений, а также продажа бланков, конвертов и прочего.
Конечно, Марианна Яковлевна по всем правилам давно уже должна была уйти на пенсию. Но сама она попросту привыкла каждое утро выходить на работу и даже не думала о том, чтобы сидеть дома целыми днями. И то ли из-за того, что она всегда исправно выполняла свои обязанности и обладала неоспоримым опытом, то ли из уважения к ней и к ее возрасту, то ли потому, что найти толкового человека на столь мизерную зарплату оказалось практически невозможно, но начальство решило оставить ее должность за ней…
С утра посетителей было мало, и Марианна Яковлевна, как обычно, стала просматривать утреннюю газету, нацепив на нос очки в старой оправе со склеенной в нескольких местах дужкой. К чтению статей она приступала только после просмотра всех заголовков, а также фотографий, карикатур и колонки объявлений. И теперь, прервавшись, чтобы продать несколько открыток, она хотела было уже вернуться к первой полосе, когда одно из объявлений привлекло ее внимание.
«Ищу женщину, волосы – золотые, как солнце, длина – около пятидесяти сантиметров». Эти строки показались Марианне Яковлевне совершенно бессмысленными. Она еще подумала, что только слабоумный мог дать подобное объявление в газету. Неужели он думает, что ему удастся таким образом найти женщину, которую он ищет? Неужели…
Если только это не… Марианна Яковлевна Шпак вздрогнула и, машинально подняв руку, прикоснулась к своим волосам. Ну конечно! Ведь, говорят, у нее были именно такие волосы, золотистые, не очень длинные, но и не очень короткие… Но, едва она достала из ящика стола небольшое зеркальце и взглянула на свое отражение, взволнованная улыбка тут же сошла с ее лица.
Собранные в плотный узел и заколотые на затылке, ее волосы теперь имели блеклый, грязновато-серый цвет, настолько жалкий, что их вполне можно было назвать бесцветными. И это было ужасно.
Мгновенно побледнев, Марианна Яковлевна встала из-за стола и подошла к окну. На улице моросил слабый дождь. Прохожие втягивали головы в плечи. Мимо изредка проносились автомобили. Но Марианна Яковлевна словно не видела ничего этого. Перед ней вдруг возникло видение: молоденькая девушка со светлыми, золотистыми волосами, длинными и густыми. Девушка улыбнулась и сделала книксен.
Марианна Яковлевна тут же отпрянула от окна и несколько раз прошлась по комнате из угла в угол. Потом она вернулась к своему столу, сняла телефонную трубку и после некоторого колебания набрала номер…
Она позвонила своей старой подруге, которая раньше работала парикмахершей. Марианна Яковлевна обычно пользовалась ее услугами, отдавая ей предпочтение перед парикмахерскими салонами. И теперь, когда она описала цвет, в который хотела бы покрасить волосы, подруга уверила ее в том, что у нее есть превосходная импортная краска для волос именно такого оттенка, предложив приехать к ней вечером того же дня. Марианна Яковлевна поспешила согласиться и попрощаться с подругой до вечера, заметив, что перед ее окошком уже выстроилась небольшая очередь из желающих купить открытки, отправить заказные письма и получить посылки…
«… А я вечером третьего дня выглянул в окно, и небо было все звездами усыпано. Не знаю, отчего, но мне вдруг сразу подумалось, что мы обязательно встретимся. Только Вы, дорогая моя, не теряйте надежды, верьте мне, умоляю Вас! И пусть печаль не посмеет коснуться Вашего прелестного личика!.. Ибо, закрывая глаза, представляю я себе чарующую Вашу улыбку, и лишь волшебный свет ее согревает мое усталое сердце. И лишь мечта увидеть Вас, душа моя, и обнять придает мне силы, чтобы жить и ждать. Искренне Ваш…»
Дочитав письмо, Марианна Яковлевна Шпак подняла голову и виновато огляделась по сторонам. Конечно, она была согласна с тем, что читать чужие письма – это, вообще говоря, нехорошо. Но старые конверты, в которых этот неизвестный мужчина отправлял свои послания, так легко открывались и без труда вновь запечатывались, что Марианна Яковлевна каждый раз не могла устоять перед соблазном.
Письма эти всегда лежали сверху в мешке с исходящей корреспонденцией из какого-то казенного учреждения, которое располагалось неподалеку. И в них незнакомый мужчина описывал свои чувства к женщине, описывал так ярко, пылко и возвышенно, что сердце Марианны Яковлевны трепетало в сладком волнении. Да, эти письма очень ей нравились.
Но была еще одна причина, по которой она прочитывала эти письма, старательно отыскивая в мешке поблекшие конверты, надписанные знакомым твердым почерком. Просто Марианна Яковлевна Шпак считала, что отчасти все эти письма адресованы именно ей. Потому что она свято верила в то, что в письмах этих содержатся тайные послания от ее мужа.
Вот и теперь она не на шутку разволновалась. Неужели он и вправду намекает на свое скорое возвращение? О, если бы он только знал, как она ждет его! Перечитав письмо еще раз, она встала, собираясь подойти к окну, но взгляд ее упал на часы, которые показывали, что рабочий день закончился. Положив заветное письмо обратно в конверт, Марианна Яковлевна вновь запечатала его и отнесла туда, откуда взяла. Затем она закрыла свою комнату, попрощалась с остальным персоналом и вышла на улицу. Марианна Яковлевна Шпак направилась к ближайшей станции метро, намереваясь поехать к своей подруге-парикмахерше.
И, пока она шла, в голове у нее вертелись обрывки фраз из только что прочитанного письма: «… дорогая моя… закрывая глаза, представляю… чарующую Вашу улыбку… волшебный свет… мечта увидеть Вас, душа моя…»
Те же слова из письма, произносимые до боли знакомым голосом, звучат в ее ушах, пока она сидит в вагоне поезда, который несется сквозь подземный туннель на другой конец города. И к заветному голосу присоединяются другие голоса, много других голосов, и смысл произносимых ими фраз Марианна Яковлевна не может уловить, а они все говорят, говорят и говорят…
Встреча с подругой-парикмахершей тоже почти целиком прошла в разговорах. Нет, конечно, они покрасили волосы Марианны Яковлевны, но при этом не умолкли ни на минуту. Говорили они о косметике, о длине юбок и нравах современной молодежи, о телефильмах и давно забытых киноактерах – о многом. Когда же Марианна Яковлевна встала перед зеркалом, чтобы оценить результат, она замерла и приоткрыла рот от восхищения. Годы словно потекли вспять, и теперь перед ней стояла блондинка с величественным взглядом, какой она была когда-то. На мгновение ей даже показалось, что с лица ее исчезли морщины, кожа вновь стала чистой и гладкой, а плечи расправились. И она гордо подняла голову и улыбнулась.
На радостях подруги выпили по сто грамм водки, и лишь после этого Марианна Яковлевна заторопилась домой, потому что было уже поздно.
Улица встретила ее снегом, который мелкой, колючей крупой сыпался с неба. До настоящей зимы было еще далеко, и это был первый снег. И снежинки, едва касаясь асфальта, тут же таяли.
Марианна Яковлевна поспешила добраться до станции метро и уже спустилась под землю, когда услышала позади себя слабый голос:
– Марьяша?
И она узнала этот голос. Несмотря на то, что теперь он был хриплым и дребезжащим. Однако Марианна Яковлевна не успела даже удивиться и обернулась почти мгновенно, машинально. И вздрогнула.
– Марьяша? Господи! Марьяша!..
В грязном и дурно пахнущем бородатом одноногом старике, который сидел на голом асфальте с рюкзаком на коленях и костылями, прислоненными к стене, трудно было узнать человека, которому когда-то Марианна Яковлевна отдала руку и сердце. И все же это был он.
Да, это был ее муж. Однако, совершенно отчетливо узнав его, Марианна Яковлевна вдруг отвернулась. И пошла прочь. Сперва медленно, затем быстрее.
– Марьяша! Куда же ты? Постой!..
Но она уже скрылась за дверями станции метрополитена…
Говорят, с тех пор Марианна Яковлевна стала вести себя еще более странно, чем прежде. Случается, она не узнает некоторых знакомых. И, говорят, порой она словно не слышит обращенных к ней приветствий. А еще она иногда разговаривает вслух с кем-то, когда никого рядом нет, и при этом спорит, и как будто оправдывается.
Но, помимо этого, с Марианной Яковлевной произошли также перемены другого рода. Например, она перестала видеть во всем тайные послания. И она больше не читала чужие письма.