Рассказ
Нетвердой походкой Пичугин шел по залитым солнцем улицам, не замечая ни проносящихся мимо автомобилей, ни встречных прохожих. Выглядел он весьма странно: рубашка выбилась из-под брюк, ослабленный галстук съехал на бок, а выражение лица наводило на мысль о серьезных проблемах. Впрочем, ситуация, в которой он оказался, была настолько же ужасной, насколько банальной, глупой и даже смешной.
Стояла жара. На небе не было ни единого облачка. Город задыхался от зноя, пыли и выхлопных газов.
Да, Пичугин отлично понимал, что в точности похож на героя анекдотов про незадачливого мужа, который так несвоевременно возвращается из командировки. Когда-то он и сам с удовольствием слушал такие истории, смеясь от души, однако теперь ему было не до смеха. Потому что мир, в котором он жил прежде и был так счастлив, внезапно разлетелся на куски…
А ведь еще утром у Пичугина было прекрасное настроение. Сидя за рулем своей машины, он мурлыкал веселенький мотив популярной песенки, которая лилась из динамиков автомагнитолы. И жизнь казалась ему замечательной штукой.
Электронные часы, прикрепленные к зеркалу обзора салона, показывали без четверти восемь. Пичугин ехал домой, возвращаясь из командировки субботним утром вместо вечера, как предполагалось ранее. Он довольно улыбнулся, подумав, что для жены это будет приятным сюрпризом.
Обогнув мост, Пичугин повернул и выехал на набережную. По странной случайности дорога была пуста: никто не ехал перед ним, позади тоже никого не было. В столь ранний час выходного дня такое, однако, было вполне допустимо.
Они поженились без малого год назад. Ему тогда было сорок два, ей – двадцать шесть. Пичугин никогда не задумывался над тем, что именно привлекло в нем внимание красивой молодой женщины, ибо сам влюбился без памяти. Он, впрочем, был уверен в наличии со стороны супруги ответного чувства, причем столь же сильного, как и его собственное.
Набережная по-прежнему была пуста, и, может быть, именно поэтому Пичугин издалека заметил прямую белую черту поперек проезжей части. Такая линия показалась ему весьма странной. Она абсолютно не вписывалась в дорожную разметку, тем более, что никаких знаков вокруг не было. Ощутив внезапное беспокойство, Пичугин стал снижать скорость.
Он сидел за рулем почти три часа подряд, и ему давно хотелось ступить на твердую землю. Случай был подходящим. Заехав боковыми колесами на тротуар, Пичугин остановился в паре метров от черты. Он вышел из машины, прищурившись на солнце, закурил сигарету и сделал несколько шагов вперед.
Белая прямая тянулась через всю проезжую часть и оба тротуара. Было видно, что провели ее недавно: краска еще не успела запылиться. Только вот кому это понадобилось и зачем?
Поглядывая по сторонам, Пичугин прошелся вдоль черты к противоположному краю дороги и обратно, чтобы размять затекшие конечности. Все-таки странным было это безлюдье, да и белая линия вызывала какое-то смутное чувство тревоги. Однако, подумав о том, как, должно быть, удивится и обрадуется жена при виде его, вернувшегося на полдня раньше обещанного, Пичугин не смог сдержать нежной улыбки. Нет, определенно, его волнения лишены всякого смысла.
Ловким щелчком пальцев он отбросил окурок в сторону каменного ограждения набережной, затем вернулся в машину, завел двигатель и тронулся с места. И пересек белую прямую…
Слегка пошатываясь и время от времени спотыкаясь, Пичугин следовал через маленький скверик с очаровательными цветочными клумбами и аккуратно подстриженными кустами. Вокруг было много людей: молодые мамаши с детьми в колясках, влюбленные парочки, небольшие компании стариков и старушек, шумные группы подростков, одинокие интеллектуалы с книжицами в руках. Некоторые из них подозрительно косились на странного вида мужчину в мокрой от пота рубашке и с нетвердой походкой, но он тут же, принимаемый за обычного пьянчужку, переставал их интересовать.
Не в силах больше выносить лишнее физическое напряжение, Пичугин отыскал уединенную скамейку и с облегчением сел на нее.
Действительно, может быть, во всем виновата эта нелепая черта? Пичугин никогда не страдал суевериями, однако теперь он готов был поверить во что угодно – во все самое страшное, уродливое, глупое. Потому что случилось то, чего не должно было случиться, просто не должно… было… случиться…
Ведь Пичугин очень сильно любил свою жену. Их брак подсознательно являлся для него олицетворением стабильности существования, прочности духовных уз и незыблемости человеческих ценностей. И любовь жены, в которой он был уверен, лежала в основе всего этого.
А теперь, когда он внезапно оказался выброшенным за границы собственной веры, что ему делать теперь? Куда идти? Пичугину хотелось лечь на лавочку, вытянуть ноги и разрыдаться, спрятав лицо в ладони. Но он боялся, что такое поведение будет неадекватно воспринято окружающими, и кто-нибудь подойдет и потревожит его. Он боялся…
Да, в сущности, он был трусом. Поэтому, может быть, в голове у него вертелась мысль о самоубийстве, и поэтому в тоже время он прекрасно осознавал, что просто не способен решиться уйти из жизни по собственной воле. Но, лишенный веры в эту жизнь, он теперь оказался окруженным одной лишь невыносимой пустотой.
Как же все ужасно глупо, отвратительно, нелепо! Весь день его преследует эта нелепость, с самого утра…
Было еще довольно рано для субботы, когда Пичугин припарковался около своего дома. Бережно подхватив с заднего сиденья роскошный букет бордовых роз, который ему удалось купить по дороге совсем не дорого, он поставил машину на сигнализацию и зашел в подъезд.
Поднимаясь на лифте, Пичугин вновь довольно заулыбался, представляя себе удивление жены. Он открыл дверь ключом и оказался в прихожей. Стараясь не шуметь, он аккуратно положил цветы на тумбочку и уже было наклонился, чтобы разуться, когда совершенно внезапно почувствовал острое беспокойство. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что причиной его тревоги служат… мужские ботинки – чужие мужские ботинки. И тут же ход его мыслей был нарушен шумом сливаемой воды.
Пичугин поднял голову как раз в тот момент, когда дверь уборной распахнулась, и на пороге появился молодой человек в одних трусах. Увидев Пичугина, он вздрогнул, вытаращил глаза, раскрыл рот и глухой стон вырвался у него из груди.
Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Затем, пятясь, молодой человек скрылся и, захлопнув за собой дверь, заперся в уборной.
Пичугин почувствовал, как по спине его под рубашкой скользнула холодная капелька пота. В ушах у него гудело, голова кружилась и мысли беспорядочно мелькали в мозгу с бешеной скоростью. Он не верил, он отказывался верить. И знал, что все его страшные подозрения – правда…
Тяжело дыша, Пичугин выпрямился и, пошатываясь, направился в спальню.
Женщина спала, скрестив руки на груди и высвободив голую ногу из-под простыни, которой урывалась. Как же все-таки она была прекрасна! Но эта красота больше не принадлежала ему, став грязной, оплеванной, залапанной грубыми руками чужого мужчины. Едва Пичугин подумал об этом, как лицо его исказилось страдальческой гримасой и тошнота подступила к горлу.
Как же все нелепо… Ему вдруг захотелось оказаться где-нибудь бесконечно далеко во времени и пространстве от этого утра, от этой квартиры, от этой отвратительно красивой женщины. Устроить скандал? Разбудить жену и накричать на нее? Вытащить паренька из туалета и накинуться на него с кулаками? Нет, все, чего он желал, – просто уйти.
Бросив последний взгляд на женщину в постели, Пичугин вышел в коридор, покинул квартиру, захлопнув за собой дверь, и стал медленно спускаться по лестнице…
Что же ему делать теперь? Теперь, когда раскрылся ужасный обман, и он вдруг узнал, что его счастливая жизнь была всего лишь глупым вымыслом, во что ему верить? И куда ему идти теперь, если он оказался безжалостно выброшенным за черту собственной иллюзии?
Может быть, напиться? Напиться и забыть обо всем… А почему бы и нет? Раз уж мир покатился к дьяволу, будущее не стоит того, чтобы о нем беспокоиться.
Криво улыбнувшись этой мысли, Пичугин поднялся с лавочки и покинул скверик.
Распахнув дверь кафе-ресторана, он заказал бутылку хорошей водки без закуски и устроился в отдельном кабинете в дальнем углу зала. Наполнив стопку, Пичугин осушил ее и тут же налил себе вторую. Через некоторое время по телу его начало растекаться приятное тепло.
Жизнь кончилась? Пичугин горько усмехнулся: а начиналась ли она? Ему ведь уже не двадцать лет, и с ложью он сталкивается отнюдь не в первый раз. Возможно, он сам виноват во всем. Однако если любовь – обман, красота – жестокая шутка, а счастье – всего лишь вымысел, то что же тогда реально, что же находится за чертой иллюзии?
Достав сигарету, Пичугин хотел уже было прикурить, но зажигалка выскользнула из его дрожащих рук и упала на пол. Выругавшись вслух, он изогнулся и просунул голову под стол. Взгляд его сразу же наткнулся на исписанный мелким почерком лист бумаги, вероятно утерянный кем-то, кто сидел здесь до него. Отыскав зажигалку, Пичугин, подстрекаемый любопытством, поднял листок и положил его перед собой.
Конечно, он, как принято в обществе, считал, что читать чужие письма – «нехорошо». Однако его ведь никто не видел, и потом… ему просто захотелось отвлечься. Выпив еще стопку водки, он расправил на столе слегка мятую бледно-розовую бумагу и стал читать:
«Дорогой профессор!
Я знаю, что не должна писать Вам, и понимаю, что у меня вряд ли хватит смелости отдать Вам это письмо. Я не должна…
Но я люблю Вас!..
Я люблю Вас, несмотря на то, что между нами почти тридцать лет разницы в возрасте, несмотря на то, что мы так мало знакомы, несмотря на то, что Вам не нужна моя любовь…
Я люблю Вас, потому что Вы спасли меня от ненависти, потому что благодаря Вам я поняла что-то очень важное, и пусть я пока не могу это сформулировать более точно, однако… это было очень нужно мне…
И теперь я люблю Вас.
И я люблю жизнь!
Спасибо Вам!»
Несколько минут Пичугин сидел неподвижно, затем налил себе еще одну стопку водки, залпом осушил ее и закурил.
Он подумал, что письмо оказалось довольно странным. Может быть, это знак свыше? И черта поперек дороги – тоже знак? Нет, глупости какие-то…
И все же Пичугин был не в силах сопротивляться удивительному чувству, которое, неожиданно возникнув в нем, заставило его улыбнуться. Ему представилось, что красивая молодая женщина нежно обнимает его и, склонив свою очаровательную головку к нему на плечо, ласково шепчет: «Я люблю вас!»
Он вышел на улицу. Солнце по-прежнему сияло в безоблачном небе. Легкий ветерок ласково скользил по лицу Пичугина.
«Я люблю вас! – прошептал он вслух, обращаясь к воображаемой девушке. – Я люблю жизнь!»
Пошатываясь, он сошел с лестницы, перешел тротуар и ступил на проезжую часть.
«Я люблю…» – уже громче воскликнул он.
Но его фраза так и осталась неоконченной. Зловещий скрип тормозов рассек воздух. Тело Пичугина стремительно перекатилось через кузов неизвестно откуда появившейся машины такси и с глухим стуком упало на асфальт.
Застыв навсегда, его глаза смотрели прямо на солнце, которое уже не способно было ослепить их. От головы Пичугина начала растекаться темная лужица крови. А губы его, казалось, все еще улыбались…