Пьеса в трех действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Т о л и к, художник-иллюстратор;
Н и н а, его жена, предприниматель;
Л е н а, учительница;
В а л я, её подруга детства;
О л е г, их бывший одноклассник;
В а р в а р а, его жена.
Действие происходит в наши дни.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Коттеджный поселок. Справа выступ дома в три этажа, с нависающим над крыльцом балконом. В дальнем его конце возвышение, на котором стоит, выставившись как пушка, подзорная труба. Смотрит же она куда-то вдаль. Там, в низине на заднике, виднеется лента шоссе, теряющаяся за спичечными коробками домов, плотина и мост над рекой, а также сама река, уходящая вправо, к холмам.
На балкон со второго этажа ведет дверь, снизу – квадратный лаз, к которому прилажена наклонная деревянная лестница. Слева от дома беседка. В ней круглый стол, обставленный вкруговую стульями: нечто подобное множественным сегодня переносным летним кафешкам с мебелью из полистирола.
В глубине сцены тянется во всю её ширину черный забор из металлических прутьев – ограждение коттеджа. В середине калитка. К ней с авансцены ведёт тротуар, обсаженный по бокам низким и подстриженным, как по линейке, кустарником. Параллельно забору встали рядком три рябинки-подростка. Тут и там опавшие с них и кустов красные и жёлтые листья.
Любоваться природой и далями позволяет скамейка, поставленная ближе к центру сцены. Золотая осень. Вечер. Тепло, тихо, солнечно.
Через калитку входят приехавшие со школьного вечера встречи выпускников О л е г, Н и н а, Т о л и к, Л е н а, В а л я. Толик украдкой поглядывает на Лену: он много лет не видел ее, свою первую любовь, и всё не может наглядеться. Нина замечает взгляд, но пока никак не реагирует: не хочется портить настроение себе и другим, ведь сейчас им всем предстоит, так сказать, паломничество по местам юности, в том числе и на мост, с которым у каждого связаны самые дорогие воспоминания. Даже и у Олега, хотя теперь он ненавидит те годы, но пока что вынужден это скрывать, что ему не всегда удаётся.
О л е г. Оглянитесь во гневе, паломники! Вон она, река…
Л е н а (подхватывает). Река юности.
О л е г. Вон и мост ваш, наш…
Л е н а. Тот же. Он.
О л е г. Вздрогните и прослезитесь: там почила на веки вечные ваша юность.
Н и н а (дурашливо). Ах, я плачу, плачу…
Т о л и к. Где ты, юность?
Л е н а. Отсюда-то мы и совершим наше паломничество…
О л е г. …на кладбище юности.
В а л я. Не говорите так! (Отворачивается, на глазах слезы.)
Н и н а. Кадр третий, дубль второй: (Замогильно) «на кладбище юности». (Глянув на В а л ю) Какие мы нежныи… План, Олежек!
О л е г (начинает перечислять). Вспрыснем встречу…
Н и на (продолжает). Помянем прошлое…
Т о л и к (возражает). Воспоем прошлое!
Л е н а (продолжая). И на рассвете – туда, на мост!
Т о л и к. Загадать желание…
Н и н а. …под свист фугасной звезды.
Л е н а. Как тогда. Как двадцать лет назад.
Н и н а (недовольно). Всё, надоели. Да сходите вы туда, успокойтесь… (О л е г у, увидев подзорную трубу.) Шо цэ такэ?
О л е г (не сразу). Да так…телескопик.
Н и н а. Это ж целая пушка! По ком палим, гренадер?
О л е г. Звёзды сбиваю.
Н и н а. Ба! Да ты звездочёт!
О л е г. Точно: ночь напролёт выслеживаю звезду.
Н и н а. И много выследил?
Л е н а (О л е г у). Да ты романтик!..
Н и н а. Астроном.
Л е н а. Ты открываешь новые звезды?
О л е г. Можно сказать и так.
Н и н а. «Звездочёт», «астроном». А в школе, помнится, ты не очень-то… тянулся к небу. Откуда тяга взялась?
О л е г. Жизнь изменилась. Мир изменился.
Л е н а. Перевернулся мир.
О л е г. И хорошо: всё встало на свои места.
Л е н а. Разве?
О л е г. Я нашёл своё место.
Л е н а. А мы потеряли.
Н и н а. Вы – может быть. Я – ноу. (О л е г у, кивнув на дом) Подарок от дядюшки Сэма?
О л е г. Гонорар за труды.
Н и н а. Да ты просто раб, Олежек. Только раб так может трудиться.
О л е г. Царь и раб, я бы сказал.
Н и н а (снова кивая на дом). За звезду?
О л е г. За неё. Может, в дом войдём? (Подобно гиду) Экскурсия начинается. Сейчас ваша нога ступит в дом постройки XVII века. Бывший особняк князей Оболенских. Шедевр отечественной архитектуры. Охраняется государством… В атаку, за мной! (Вбегает в дом с воображаемым знаменем в руках.)
Н и н а (приостановившись, про О л е г а). Ну, разве скажешь, что он эпилептик? Или наоборот?.. (Заходит в дом.)
Т о л и к (оставшимся). ИдемТЕ, Лена.
Л е н а. Мы потом. Ты иди. ( Т о л и к уходит.) Что-нибудь не так, Валя? (Подходит к ней, чем-то сильно расстроенной.)
В а л я (сбивчиво, о своем муже). Алёша… не любил Олега. А я тут. Я уйду…
Л е н а. «Алёша»… «не любил»…
В а л я. Он не одобрил бы…
Л е н а. «Не одобрил…» Да что случилось-то? Что такое?
В а л я. Алёша пропал. (Всхлипнула.)
Л е н а. Как «пропал»?
В а л я. Без вести.
Л е н а. Без вести?!
В а л я. Девятого августа. Где он? (Плачет.)
Л е н а (не сразу). Он ведь следователь. Да?
В а л я. Оперуполномоченный.
Л е н а. Так он на задании. На секретном задании.
В а л я. Какое задание, Лена: ему угрожали.
Л е н а (придумывает на ходу в утешение). У моей соседки такое же было: сын исчез. И что же ты думаешь? В Чечне. Жив и здоров. Отбыл туда по приказу. И сейчас тоже там: снова отправили.
В а л я. А Алёша не там… (Плачет.)
Л е н а. Где ж ему быть-то ещё – объявился б давно…
В а л я. Где он, Лена?! Где он, Господи?..
Л е н а. А у меня другая беда… (В а л я перестаёт плакать.) Александр мой спился.
В а л я. Жив зато. Радуйся. А моего…
Л е н а. Твой тоже жив… Ты вот: «радуйся». А чему? Поезжай взгляни: (о своем муже) кто был, кто стал? Из дому всё несёт. Обручальные кольца - и те пропил. (Того гляди, заплачет.)
В а л я. С горя пьет?
Л е н а. Друзья с новыми временами в гору пошли: кто в бизнесе, кто в депутатах. А он инженером был – инженером остался. Сначала сам не хотел, а потом и звать перестали. То ли зависть это, то ли досада. Только смотрю: раз пьяный пришёл, потом ещё, а там и вовсе погиб. Всё, пропал человек. Живём на мои копейки учительницы, тут ещё он то и дело пьяный. Не жизнь, а мучение.
Н и н а и О л е г показались на балконе. Следом - Т о л и к.
Н и н а (глянув в сторону реки). Девки, галопом сюда! Вид, какой вид!
Т о л и к. Идёмте, девчата! Всё-всё видно: и дорогу, и мост, и даже плотину. Заповедные наши места. Идёмте!
В а л я (Лене, с сожалением). «Заповедные».
Л е н а (Вале, с досадой). Страна-заповедник, проклятье!..
О л е г (на балконе). Экскурсия продолжается. На пути тронный зал. Прошу!
«Экскурсанты» уходят с балкона.
В а л я и Л е н а присаживаются на скамейку.
Л е н а (понимая, что это невозможно). Вернуться бы и начать сначала.
В а л я. Возвращайся, Лена: здесь я, Толик, здесь родина.
Л е н а (неопределенно). Родина.
Т о л и к выходит из дома.
Т о л и к. Такое чувство, девчата, будто я оказался в чужой стране.
Л е н а. А разве не так?
Т о л и к (про О л е г а). Он носится по своей химере из комнаты в комнату: тут гостиная, тут спальня, тут тоже спальня, и тут спальня. Ночлежка какая-то. Для богатых. Зачем столько спален?
В а л я. А у меня даже детской нет, ютимся четверо в одной комнате.
Л е н а. А у меня, похоже, и угла скоро не будет. Куда я с двумя детьми?
Т о л и к. У тебя же трёхкомнатная, в Тюмени…
Л е н а (не сразу, утаивая правду). Хочу сюда перебраться.
Т о л и к. Ты ж говорила, привыкла там: и к городу, и… вообще.
Л е н а (не зная, что отвечать). Но родина зовёт, манит. Затосковала я, Толик.
Т о л и к. А я о юности больше грущу.
В а л я (мол, мне бы ваши заботы). Толик, Толик… Лена, Лена…
Т о л и к. И ты не грустишь о юности, Лена?
Л е н а. Я?.. (Посмотрела на В а л ю.) Юность, юность…
В а л я (вставая). Что-то ноги затекли…
Л е н а. Останься: ты нам не мешаешь.
В а л я. Пойду похожу немножко: на осень вот посмотрю. (Уходит по тротуару по направлению к калитке, к рябинам.)
Л е н а. Что сказать тебе, Толя? Счастлива я, до того счастлива, что боюсь, не осилю этого моего счастья. (Не усидела, встала.)
Т о л и к. Если так, то я тоже счастлив, только мне легче нести: моя ноша не так велика.
Л е н а (улыбнувшись чему-то доброму). «Толик, Толик, алкоголик…» (Тут же осеклась, вспомнив мужа, но школьное воспоминание оказалось сильнее.) Помнишь свою дразнилку?
Т о л и к. Я другую помню, нашу с тобой: «Тили-тили тесто…»
Л е н а (передергивает). Где ты, это место?
Т о л и к. Там, на мосту. Помнишь?
Л е н а (о своём). Я помню, как мы смотрели на плотину. Экскаваторы вырыли для реки новое русло, а она не хотела идти туда. Но её обманули, заставили. Да, заставили.
Т о л и к (о своём). Помнишь, мы слушали тишину в темноте? Ты ждала, когда с неба сорвётся звезда. Ты хотела задумать желание. А она всё не падала и не падала. И вдруг – сорвалась. Ты успела задумать?
Л е н а. Не сбылось. Не… сбылось.
Т о л и к. А помнишь шум под мостом и омут у берега?
Л е н а. Этот сдавленный ропот, и всплески у свай, и журчание. Как понять те слова?
Т о л и к (без видимой связи). Каждые пять лет я приходил в школу по объявлению в газете: узнавал своих и не видел тебя. Вот прошли пять лет, потянулся год, тянется, длится, а за ним второй, третий… Двадцать лет прошло, Лена. Ты приехала двадцать лет спустя.
Л е н а. Это, Толя, уже Дюма, с его мушкетёрством. (Вновь усаживается на скамейку.) Скажи лучше, зачем ты бросил стихи?
Т о л и к. Это они позабыли меня. Отвернулись от того, кто остался на кладбище юности. «Как обоз, годы шли: Всё тянулись, ползли. Пролетели года…»
Н и н а выходит из дома. Она опасается, как бы вновь не вспыхнул школьный роман между Леной и Толиком, но заставляет себя не подавать вида. Однако тревога проскальзывает во взгляде, в словах.
Н и н а. Ну? Объяснились, влюблённые?
Л е н а. Нам поздно влюбляться.
Т о л и к. Нам рано влюбляться.
Н и н а (поёт). «Мне влюбиться – слишком поздно, а быть может – слишком рано…» (Произносит) «Банально, 10-й «Б», бойтесь банальности…»
Л е н а(встрепенувшись от услышанного). Луиза Генриховна! (Нине) Ты не видишь её? Вот кого мне нельзя не увидеть.
Н и н а. Каяться собралась? Есть в чём?
Л е н а. Да, я тоже учительница и тоже языковед.
Н и н а. Не покаешься – поздно. Прошлой осенью проводили. Такой же вот осенью.
Т о л и к. Бабьим летом.
Л е н а (задумчиво). Бабье лето… Лето бабье…
Н и н а. Это наш возраст, Ленка, наш… возраст! Ещё годик-два, и ни одна сволочь не посмотрит жадно в мою сторону. А без допинга-флирта я осыплюсь в два счёта как та вон рябина. (Т о л и к у) Сволочи вы – мужчины.
Т о л и к. Действительно, сволочи. Такую страну не ценили. Такую страну!
Н и н а. Ещё и слезу пусти: прости нас, родина. (Осуждающе) Чем плоха эта жизнь? – Воля вольная! Эх, закружиться бы в вальсе и кружиться до смерти. Танцевать! Танцевать! Среди жёлтой листвы, среди лип и берёз…
Т о л и к. Пригласить, поэтесса?
Н и н а. На мосту пригласишь. Ночь, а мы: мы танцуем вальс ночи под струны реки под мостом. Звезды смотрят на нас и от зависти падают, ослепляя… Как, стихи?
Т о л и к (мрачно). Что-то есть. Извини.
Быстрым шагом возвращается В а л я. По лицу видно, что с ней произошла какая-то перемена.
В а л я. Лена, Лен, я бродила и вспомнила. Ни с того ни с сего. (Недоумевает) Почему?..
Н и н а. Ну-ка, ну-ка, выдавай свою тайну, инкогнито.
В а л я (Л е н е, напоминая). Мы с тобой на Доске почёта…
Н и н а. Фи, посткоммунизм, отрыжка.
Л е н а (пытается вспомнить). На Доске почёта? Не помню.
В а л я. Фотографии. В правом верхнем углу. Твоя и моя…
Л е н а. Нет, не помню.
В а л я. А я помню. Прохожу гляжу: рамки, чёрный цвет. У тебя и у меня только…
Н и н а. «Дружеский шарж».
Т о л и к. Чёрный юмор.
В а л я. Так ведь, Лена, умерших окаймляют.
Л е н а. Нет, не помню.
В а л я. Мы ещё на Олега подумали.
Л е н а (окончательно). Не помню, нет.
Вышел из дома О л е г. Под мышкой коробка конфет, в руках по бутылке шампанского.
Н и н а (следуя примете, переиначивая её на свой лад, об О л е г е). Сто лет проживёт, каждого из нас упокоит. Живём, ребята!
О л е г. Извините-простите: деловые звонки, бумаги. Неостановимый конвейер.
Л е н а (желая уязвить, сделать больно). Конвейер-жизнь. Символ-образ. 6-й класс. (Олег не реагирует.)
Н и н а (про О л е г а). Вот он, образчик современного бизнесмена! Учись, Толик.
О л е г. Прошу всех к столу. (Показывает на свое «кафе».) «Я требую продолжения банкета!» (Топает.)
Все рассаживаются. Над шуткой смеётся одна только Н и н а.
Н и н а. Круто же ты развернулся, Олежек: «Вольво», вилла…
О л е г (откупоривая шампанское). Ты, я знаю, тоже не бедствуешь: своя палатка на вещевом рынке, ларёк на бойком месте…
Л е н а (удивлена). Ты, мечтавшая о театре, ты – продавщица?!
Н и н а. Хуже, челночница: вечный рейс до Москвы и обратно с одной-единственной остановкой – вещевой рынок.
Тем временем В а р в а р а принесла на подносе бокалы для шампанского.
О л е г (представляет). Варвара, моя жена. (Упреждая неизбежный вопрос, так как та поставила и уходит.) Она не пьёт. Даже шампанское. Исключительно воздержанный человек. Как, впрочем, и я, и все мы. За это и выпьем? (Поднял бокал, приглашая всех присоединиться к тосту.) За нас?
Н и н а. За неё, за удачу!
Л е н а. За юность.
Т о л и к. За встречу. А ты, Валентина?
В а л я (грустно, с мыслью о муже и Чечне). За мир…
О л е г. Между народами? Годится.
Звонко чокаются и выпивают. О л е г снова наполняет бокалы, украдкой поглядывая на Л е н у и В а л ю. Н и н а замечает взгляд.
О л е г. За что выпьем теперь?
Т о л и к. За осень.
Н и н а. За бабье лето.
Л е н а. За золото облетевшей листвы.
О л е г. За золотые червонцы осени.
В а л я. За мир.
Дружно выпивают каждый за своё.
Н и н а (подразумевая речку, что тут совсем близко). Может быть, искупаемся? Примем причастие?
О л е г. Благословляю, «моржиха».
Т о л и к. «Смоем грех с наших тел.
Мы испачкали души».
Н и н а (не усидев, закружившись). Бабье лето, мальчишки! Бабье лето, девчонки! Ну, вперед?.. Окунуться хоть раз за лето…
О л е г (вскинув взгляд на её загорелое лицо, руки, удивленно). А – загар?
Н и н а (объясняет). Рынок – солнце – загар…
О л е г. Рынок-пляж, гм-гм.
Н и н а. Ну, девчонки, идёте?
Л е н а (вставая). Разве что посидеть у реки…
В а л я. Постоять на мосту…(О л е г вздрогнул, но никто этого не заметил.)
Л е н а. Как когда-то давно. Так давно, что не верится.
О л е г. Вы идите, я – пас.
Н и н а. Как?! Ты бросишь гостей?
О л е г. Не люблю ворошить листья прошлого.
Н и н а (томно). Расскажи о грядущем, лист! Напророчь кучу счастья.
Т о л и к. Счастье кончилось вместе с юностью… (Л е н е) До реки, до моста?
Л е н а (В а л е). До моста, до реки?
В а л я. До моста.
Общее движение троих.
Л е н а (обернувшись). Нина, а ты? Сама позвала, а сама…
Н и н а. Вы идите, я догоню. Я останусь на одно словечко. Шепну гостеприимному, как чеченец, хозяину – и за вами. В шесть «сек» догоню. Ты не против, Толик?
Т о л и к. Я? Пожалуйста.
Т р о е уходят не оглядываясь. О л е г провожает каким-то не таким взглядом В а л ю.
Н и н а. Догони.
О л е г. Я пешком не хожу.
Н и н а. Догони на «мустанге».
О л е г. И «мустанг» не догонит.
Н и н а (соблазнительно). Я не так далеко… (О л е г не реагирует.) Я не нравлюсь? О, нет?
О л е г. «Я другую люблю… (Поёт) Это, видимо, Анна».
На балконе показалась В а р в а р а. Что-то берёт.
Н и н а (о Варваре). Ревнует?
О л е г. Ужа-асно.
Н и н а. Ужасно… любит?
О л е г. Обо-жает. Без меня - ни дня. Ни минуты.
Н и н а. Ушла. Ы! (Показала язык.)
О л е г. Не дальше занавески. Стоит там и сохнет, как саженец без поливальной машины… Я уже тарахчу, мой цветок. Я не дам тебе умереть.
Н и н а. Не задави цветок, агрегат.
Нина убегает, оглянувшись, за калитку и дальше в сторону реки. О л е г целится в неё, исчезающую из вида, вытянув вперед руку с воображаемым в ней пистолетом и «стреляет». Выстрел же, звук выстрела передаёт возгласом-шорохом: «Пупф!» Как у пистолета с глушителем.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Декорации первого действия – с той лишь разницей, что теперь на сцене более поздний вечер, где-нибудь за час до сумерек.
На сцене один О л е г. Он на балконе, возле подзорной трубы.
О л е г (наклонившись к чему-то, как в микрофон). Раз-два-раз, запись продолжается… (Выпрямился.) Будет вам праздничек, поминки по скончавшейся юности. Где вы там? Ну-кась… (Смотрит в подзорную трубу.) Валька! Сюда чалит. Босиком! По жнивью! (С издевкой) Как тернист твой путь, дорогая. Свей терновый венец: он тебе пригодится… Ну, а где остальные? Вижу, вижу. «Толик-алкоголик, бумажная душа». «Ленка-пенка, битая коленка». Лямур, говорите? Старая лябофь? Ничего: скоро разлюбитесь. Будь спок. (Перенаправил трубу.) Глазам не верю! «Нинка как картинка по морю гребёт». (Поёт) «Дай мне, Сеня, финку: я пойду вперёд…» Ну, отыскала в воде хрен моржовый? А утопленника? (Дурашливо декламирует) «Смоем грех с наших тел, мы испачкали души…» А ты ничего, Нино из кино: в «Плейбой» не годишься, но тоже… вясьма, вясьма. Покажи стриптиз, куртизанка. (Взглянул на часы.) Вай, горю! (Перенаправляет трубу, высматривая другую цель.) Пожар отменяется: вот он, сейф с банкнотами. Так… въезжает. (Смотрит на часы.) Двадцать сорок одна. (Заглянул в блокнот.) Минута в минуту! Пунктуален, как фриц. Это-то тебя и погубит. Не будь пунктуальным, мешок! (Спрятав блокнот в карман, спускается через лаз по лестнице вниз, ко входу в дом. Распахивает дверь.) Варварка, стучи копытами!
В а р в а р а (показавшись в дверях). Сам стучи.
О л е г (с угрозой). Давно не падала, налетев на нечто?.. Три горячих блюда, три холодных… высидела, наседка?
В а р в а р а. Я не курица.
О л е г (схватив В а р в а р у за грудки). Да мы храбрые стали? Разговаривать научились?.. У тебя – полчаса, у них – чуточку больше.
В а р в а р а. Не смей трогать их.
О л е г (взбешен). Что?!
В а р в а р а. Заявлю куда следует.
О л е г (выхватив пистолет). Завалю, как банкира!
Скрипнула, отворяясь, калитка.
В а р в а р а (оглянувшись на звук). Сюда Валя идет.
О л е г. Твоё счастье, паскуда. Слово вякнешь - убью.
Спрятал пистолет, а В а л я - она вот уже тут. В руке туфли.
О л е г (с фальшивым участием). Наступила на гвоздик?
В а л я. Ногу натёрла. Я присяду. Можно?
О л е г. Да конечно, садись. (В а л я садится.) Не дошла, значит, до речки?
В а л я. Полдороги прошла и вернулась. Мне всегда не везёт.
О л е г (подразумевая своё). Полдороги – полжизни.
В а л я (почувствовав какую-то угрозу, сбивчиво). Наши там, а я тут. Я домой пойду. Можно?
О л е г. Как «домой»? Нет-нет-нет, не пущу. То есть, я хотел сказать: оставайся. Как так мы без тебя? Нет, нет-нет, оставайся.
В а л я. Я б ушла…
О л е г. Не дури. Щас уж наши придут. Посидим. Вспомним прошлое.
В а л я. Я хотела спросить. Можно?
О л е г. Да конечно. Спрашивай. Всё что угодно.
В а л я. Не обижу? Нет? Не обидишься?
О л е г. Я? С чего? Говори.
В а л я (нерешительно). Ты такое вот помнишь?..
О л е г. Что именно? Может быть.
В а л я. Выпускной закончился. Рассвело. Мы ушли…
О л е г. Так. И что?
В а л я. Толик, Лена и я – мы все трое к Лене пошли. Танцевали, шумели. Толик… он пошел покурить… ну и мы за ним на балкон, я и Лена… Это ты стоял под берёзой?
О л е г (растерянно). Я? зачем?.. Нет, не я. Разве кто-то стоял?
В а л я. Нас увидел и спрятался за берёзу. А потом побежал. Пригибаясь от веток.
О л е г. Может, это твой муж, Алёшка?.. Ах, забыл: он учился в другом. Из какого он класса?
В а л я. Из 10-го «А».
О л е г (смотрит на часы). Ты меня извини… (Встаёт.) Я уйду ненадолго. Съезжу в город… по делу… и сейчас же обратно.
В а л я (нерешительно). Может… может, и я?.. Мне б домой…(Без видимой причины.) Нет, не надо…
О л е г. Не скучай.
Удаляется, исчезает за калиткой. Слышно: завелась машина, отъезжает.
В а л я (одна). Хорошо, что не взял. Что-то страшное в нём. Это он нас тогда… как покойниц. Он, больше некому. Да и было за что.
На балкон выглянула В а р в а р а. Оглядела двор. Не найдя О л е г а, скрылась.
В а л я (сама с собой, об О л е г е). Странный он человек. С женой, как с чужой, с нами… Нет, уйду. (Встаёт.) Что мне тут? Ни к чему.
В а р в а р а (В а л е, с крыльца). Вы одни?
В а л я (себе). Нет, сейчас не уйти. (В а р в а р е) Да, одна. (Себе) То ли мужа боится?
В а л я и В а р в а р а идут навстречу друг другу. Вот сошлись.
В а р в а р а. Ваши все на реке?
В а л я. Да, на речке.
В а р в а р а. Что же вы не пошли?
В а л я. Я пошла, да вернулась: мозоль. Туфли – вот - велики.
В а р в а р а. Что ж вы не меряя взяли?
В а л я. Да они не мои. Нина мне одолжила: не удобно в старых на вечер.
В а р в а р а. Сейчас многие трудно живут. Не ходили б – и всё.
В а л я. Я бы и не пошла: Лена уговорила.
В а р в а р а. А сюда? И сюда без охоты?
В а л я. Если правду, то да. Нас Олег чуть не силой привёз.
В а р в а р а. Что ж он всех не позвал?
В а л я. Он и так всех привёз – кто из нашей компании: я, Лена, Нина и Толик.
В а р в а р а. Вот как, значит, оно. Как вам тут?
В а л я. Ничего. Непривычно вот только. А вам?
В а р в а р а. И мне ничего. Третий год, третий год…
В а л я. А Олег был другим.
В а р в а р а. Да?! Каким?
В а л я. Тихим, скромным. Незаметным он был. Толик – тот сочинял, рисовал. Нина – на сцене, в спектаклях. Валя и Лена – на олимпиадах то по математике, то по русскому... А Олег - нигде… Хотя нет, он метко стрелял, и его частенько на соревнования посылали. И от школы, и так… Только он всё равно сторонился. То ли это болезнь?.. Та болезнь его… не прошла?
В а р в а р а. «Та болезнь» нас свела. Я приехала из деревни… Зубово, знаете?
В а л я. Да, там лагерь ещё, пионерский…
В а р в а р а. Да. «Мечта» называется.
В а л я. Мы там… каждое лето… «мечтали». Извините, я перебила.
В а р в а р а. Ничего… Ну приехала – то купить, это, всё. Ну и бегаю по магазинам. А жара, духота – не вздохнуть. Иду к остановке, значит; уже всё купила - он стоит. И машина при нём… где такси. Мы ещё не знакомы были. Дверца настежь открыта, из динамика тюремные песни. То ли ждал кого, то ли... Только как стоял, так и рухнул. А народу на остановке – встать негде, и никто не подходит: не иначе - бандит! Я скорее к нему. Эпилепсия, приступ! Я ведь медсестра, сразу поняла, что к чему. Привела в чувство. А потом Олег меня до дома довёз, а потом мы и съехались, то есть сошлись. Вот живу не тужу.
В а л я. Значит, вы ему как мать. Вроде матери. Раз спасли.
В а р в а р а. Хороша ж та мать… Ну, пойду: пригорит ещё.
В а л я. Да не хлопочите вы больно-то. Мы же здесь не за тем.
В а р в а р а. Знаю, знаю… (Уходит.)
В а л я (сама с собой). Лес, темно. Что за дом, семья? Что она? Что он?.. Не хочу. Что рассвет? Зачем?
Хочет уйти. Но останавливается, увидев Нину: та заходит через калитку какая-то возбуждённая, разражённая.
В а л я. Не судьба, видно, уйти. (Н и н е) Остальные где: Лена, Толик?
Н и н а. Пригвождены насмерть к позорному столбу общего прошлого.
В а л я. Я серьёзно, Нина.
Н и н а. И я всерьёз. Они там, на мосту. Наговориться не могут. Ну я и ушла.
В а л я. Ты щедрая, Нина.
Н и н а. Ты хочешь сказать: не ревнивая? Ошибаешься, Валечка. (Видит подзорную трубу.) Я за ними в трубу наблюдать буду. Ха-ха, Наполеон и сражение. (Поднимается по лестнице на балкон.) Как идёт война?
В а р в а р а (приоткрыв балконную дверь). Пожалуйста, не трогайте: Олег… не любит.
Н и н а. Мне можно.
В а р в а р а. Как знаете. (Хочет уйти.)
Н и н а (глянув в трубу). Варвара! (Та останавливается.) Там вилла (показывает) – как ваша. Там кто живёт?
В а р в а р а. Банкир.
Н и н а. Ого, богатенький Буратино! (В а р в а р е) Женат?
В а р в а р а. Не знаю. (Уходит.)
Н и н а. Вот бы кого закадрить. Правда, Валюха?.. (Осуждающе) Смотрит… Шучу!.. Ну-ка, эти чё делают, Тольчик, Ленусик… (Наводит трубу.)
В а л я. Подглядывать – нехорошо, скверно.
Н и н а. Он муж, я жена: имею полное юридическое право. Приросли они к мосту, что ли?
В а л я. Это юность их держит.
Н и н а. Знаем мы эту «юность». Не понял: чё это с ними?
В а л я. С Леной?
Н и н а. С Тольчиком. С перил свесился. А, поняла – шантажирует: не отдашься, мол, – утоплюсь.
В а л я. Нина, как можно!?
Н и н а. Вот она какая - любовь, первая и последняя!
В а л я. Какая любовь, Нина? Оглянись кругом, что за время…
Н и н а. Время? Самое то для любви… (Перевела трубу.) А этот банкир симпотяга: мордашка такая откормленная и не слишком пузат, и «Мерс»-шестисотый под окнами. (Без видимой связи) Олежек, тебя обскакали: утопи свою «Вольву» в речке!
В а л я (умоляюще). Нина, услышат!
Н и н а. И пусть. (Почти кричит, как с трибуны) Люди, последний тройбашник живёт как Рокфеллер! Он и в армии-то не служил, а вот: и беседочка, и дом-небоскрёб, и труба… Люди, где справедливость?!
В а л я. Нина, я тебя умоляю.
Н и н а (смотрит в трубу). Всё: отпустила «юность» – идут. Да обними ты её, несчастный, прикоснись к «юности»… Тёха ты, Тёха. И как я тебя терплю?!
В а л я, возмущённая поведением Нины, нервно ходит вдоль скамейки. Н и н а спускается по лестнице с балкона, поправляет на себе одежду, как амуницию, и строевым шагом идёт к В а л е. По-солдатски останавливается, дойдя.
Н и н а (рапортует, приложив по-военному руку к виску). Товарищ начальник караула! За время моего дежурства никаких происшествий не случилось: банкир жив, влюблённые на подходе. Караульный пятого поста ефрейтор Варенье… (Опустила руку.) Не смешно?
В а л я (удивлена). Ты служила в армии?!
Н и н а. А Толика, по-твоему, я на себе где женила, чтоб Ленке не достался? Там. Все два года гремела с ним в одной воинской части. Как котелок. Как кастрюля.
В а л я. А я думала, ты просто возле гарнизона жила, он ходил к тебе в увольнение… Так ты и в «горячей точке» была? В Чечне? В Афганистане?
Н и н а. Да.
В а л я. А как тебя взяли?
Н и н а. Попробовали бы не взять: куда муж, туда и жена.
В а л я. Ты пробивная, я знаю… И была медсестра?
Н и н а. «СвязиЗИзист».
В а л я. Расскажи, Нина, а? Как там, а?
Н и н а. На войне?
В а л я. Ага.
Н и н а. А чего тут рассказывать? Пиф-паф, пиф-паф. Всё.
В а л я. Там без вести пропадали?
Н и н а. На час. До рассвета. Как водится. Мы, так, с Толиком…
В а л я. Я серьёзно, Нина…
Н и н а. Серьёзно?!
В а л я. Алёшка исчез - пропал без вести.
Н и н а. Не знала. Прости.
В а л я (с надеждой, о пропавших без вести). А они… возвращаются?
Н и н а. Кто сразу, кто… через годы.
В а л я. Живые иль мёртвые?
Н и н а. Живые и мёртвые. (Глаза её застывают в неподвижности, будто смотрят сквозь годы, в те дни.)
В а л я (сделав над собой усилие, едва не заплакав). Я чувствую: он где-то рядом.
Н и н а. Чувствуешь?!
В а л я. Да, Нина, да! Он зовёт, а я здесь… Я уйду. (На глазах заблестели слёзы.)
Н и н а (обняв Валю за плечи, удерживая). Ты уйдёшь и проплачешь до света. Отвлекись.
В а л я. Не могу.
Н и н а. Надо! Понимаешь? Надо. Для тебя же самой… Встретишь рассвет. С нами. Как тогда. Помнишь? Кто-то крикнул: «Рассвет!» (Воодушевляется от собственных слов, и чем дальше, тем больше) И мы все высыпали на мост в ожидании чуда. И вот из-за холма показался краешек солнца, и хлынул ослепительный свет, и грядущая жизнь радугой вспыхнула вдалеке, наша жизнь, неясная, но счастливая.
В а л я (отзываясь душой на разбуженное Н и н о й воспоминание). Да! Да! И хотелось кричать и прыгать от радости, и смеяться, и плакать.
Н и н а (близкая к эйфории). В грёзах я стояла на сцене и видела зрительный зал. Рукоплескали стоя, и слёзы текли по щекам, обжигая. Слёзы. Я не плакала, нет: это солнце слепило глаза, вечно юное солнце. (На глаза навернулись слёзы.)
В а л я (желая утешить). Ты актриса, ты большая актриса, Нина.
Н и н а (сглатывая слезы). Великая!
В а л я. Я помню тебя на сцене, в актовом зале. Этот взгляд вперёд - в никуда. Эти слёзы без слёз, эта боль без стона, без звука. Ты играла Джульетту, Нина!
Н и н а (с отчаяньем). Падчерицу! Всего лишь падчерицу!
В а л я. Но какую, Нина! Ты оплакала всё: прошлое, настоящее. Будущее!
Н и н а. Я плакала о себе.
В а л я. О себе и о нас, Нина! Все мы падчерицы: я, ты, все.
Н и н а (как бы оглянувшись на себя теперешнюю, с надломом). Я не падчерица. Я торговка. (Внезапно) Я торгую прошлым и будущим, оптом и в розницу: обувь, вещи – хронометр, Валя!
В а л я. Все мы чем-то торгуем: продаём, продаёмся. (С ненавистью) Торгаши! Торгаши! Торгаши!
Н и н а (ещё внезапнее, совершенно сама не своя). Всё не так, всё неправильно, Валя! У меня даже ребенка нет. Время, стой, стой, проклятое!
Входят с улицы Л е н а, Т о л и к. Л е н а какая-то не такая, что видно и по лицу, и по походке, и потому, как она бережно притворила калитку за собой, но та всё равно издала жалобный звяк.
Т о л и к (весело). А вот и мы!
Н и н а (себе). Ш-ш, умри! (Тряхнула головой, как бы сбрасывая с себя наваждение.)
Т о л и к. Потеряли нас?
В а л я (ещё не совсем опомнившись от пережитого, услышанного, прочувствованного). Я… мы… Вы пришли уже?
Н и н а (враз переменившись в лице, Т о л и к у). Я вела вас обоих (кивок на подзорную трубу) как снайпер подвижную цель от самого моста до этой противной калитки. Ваше счастье, что это не пушка: я бы не промахнулась. Шучу. (Натянуто улыбнулась.) Ну? Разбередили раны?
Л е н а (будуч и душой ещё там, на берегу). Валя, речка вернулась!
В а л я (не понимая). Речка?
Л е н а. Кто бы подумал! Помнишь? Луиза Генриховна повела нас с урока на речку. Только-только воздвигли плотину, и старое русло угадывалось невдалеке, засыпанное бульдозерами. (Воспоминание настолько дорого ей, что она, может быть, против собственной воли говорит чересчур красиво, образно. Т о л и к глядит на нее с нескрываемым восхищением. Н и н а замечает это.) А по новому руслу, натыкаясь на берега, мчалась лавиной вода, и замедлялась, и упиралась в плотину, бурлила у шлюза и падала с высоты и разбивалась о камни, ревела, рычала и плакала, и бежала дальше к мосту, затихая, смиряясь. Помнишь? Мы глядели с плотины вниз и отшатывались в испуге.
Н и н а. Не знаю. Я, так, без страха смотрела.
Л е н а (не слыша её). И вот речка вернулась…
Н и н а (подхватив, с ехидцей). В своё старое, тесное русло. (Назидательно) Чаще надо бывать на родине, чаще. Второй год (старается не отстать в художественности) плотина стоит как рыцарь с поднятым от бессилья забралом: война кончилась, враги победили. Заржавели и панцирь и шлем, латы вросли в чёрствую землю, и сломлен дух, и иссякла надежда… Расскажи своим школьникам – им в диковинку.
Все ч е т в е р о не заметили, что приехал из города О л е г. Он подкрадывается к ним, делая упреждающий знак молчать тому, кто всё-таки может увидеть его, крадущегося. Не останавливаясь, ставит привезённую с собой переносную магнитолу на землю и закрывает Н и н е со спины глаза ладонями.
Н и н а. Кто ты, маска?
О л е г. Мистер Икс, мадам.
Н и н а. А я миссис Игрек. Будем знакомы. (Поворачивается. Увидев магнитолу) Да вы шарманщик, мусью! Сбросимтесь по рублю, господа! (Снимает с себя воображаемую шляпу, обносит присутствующих.)
О л е г (плохо скрывая обиду). Я за так, за бесплатно. (Объявляет) Песня нищих бродяг: «Школьный вальс»! (Включает магнитолу. Звучит действительно «Школьный вальс».)
Н и н а (радостно). Девчонки, вальс! (О л е г у) Громче, маэстро!
Громкость усиливается.. Н и н а увлекает О л е г а в танец. Они кружатся, вальсируя, около остальных.
Н и н а (сделав круг, намекая на Т о л и к а). Лена, белый танец. Ну!
Л е н а подходит к Т о л и к у. Они присоединяются к первой паре и вместе с ней и магнитолой в руке О л е г а отвальсовывают по тротуару в сторону калитки на просторное место.
В е р а (взглянув на О л е г а). Что он танцует?! Это ж не вальс - танец мести. (В страхе зажала ладонью рот.)
О л е г же, будто услышав, прибавляет звук, устрашающе глядя на В а л ю, и танцует с Н и н о й мстительней прежнего.
Сумерки. Ночь.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Комната в доме О л е г а – та, что выводит на балкон. За окном ночь, но в свете фонарей всё равно виден силуэт подзорной трубы. В правой стене стеклянная дверь. Меблировка свидетельствует о больших доходах хозяина. Для актёров же понадобится лишь диван где-нибудь у стены да стол и комод или же тумбочка – чтобы было куда поставить переносную магнитолу из предыдущего действия и телефон.
В комнате горят ночники типа бра. В том числе под настенными часами.
Время ближе к полуночи. Тишина.
Входят Т о л и к и Л е н а.
Л е н а (боязливо оглядываясь по сторонам, о комнате). И здесь та же жуть… склеп.
Т о л и к. Здесь хотя бы светлее: останемся, Лена.
Л е н а (продолжая озираться). У меня ощущение, что за нами кто-то следит.
Т о л и к (обходит комнату, заглядывая во все углы). Никого. И здесь никого. Никого нет, Лена.
Л е н а. А теперь мне кажется, будто бы нас подслушивают.
Т о л и к. И не мудрено совсем: одна эта труба чего стоит! То ли камера наблюдения, то ли прослушивающее устройство. Или то и другое сразу.
Л е н а (с сожалением). И зачем я поехала? Ещё и Валю сманила. Зря. Зря.
Т о л и к (неуверенно, подразумевая своё). Но ведь есть и хорошее. Хоть капля, хоть крошечка?
Л е н а. Застыла та капля. Засохла та крошечка.
Т о л и к. А память – она не застынет? Не высохнет? (Нежно) Лена!.. (Хочет обнять.)
Л е н а (отстраняясь). Опять кто-то смотрит.
Т о л и к. Проклятое логово!
Л е н а. Скорей бы рассвет.
Т о л и к. Скорей бы. (Спохватившись) Не надо рассвета: расстанемся, Лена…
Л е н а (не без сожаления). …И больше не встретимся.
Т о л и к (с надеждой на обратное). Совсем? Никогда?
Л е н а. Совсем. Никогда.
Т о л и к. Но ты же хотела… остаться.
Л е н а (безнадежно). Хотела.
Т о л и к (горячо). Но речка вернулась…
Л е н а. Зачем я не речка? (Решительнее) Зачем я не речка?
Т о л и к (не сразу). Речка вернулась в старое русло,
но не вернулись года.
Возле плотины грязно и пусто.
Схлынула в реку вода.
Л е н а. Голуби сбились в робкую стаю:
вскинутся, но не летят -
будто минувшую жизнь окликают,
чтоб воротилась назад.
Т о л и к. Голуби, голуби, что ж вы кричите?
Время не двинется вспять.
Видите, солнце застыло в зените
и – покатилось опять.
Л е н а. Время не солнце, время не речка:
невозвратимо оно.
Т о л и к. Время одно среди сущего вечно –
только ему все равно:
Л е н а. Речка ль вернулась в старое русло
или случилась беда.
Т о л и к. Катится речка, катится к устью.
Время – вода.
Л е н а. Всё другое здесь, Толя. Понимаешь? Всё изменилось: и город, и люди. Ты видел? Этих, на «Опеле»?
Т о л и к. Видел.
Л е н а. Съехали к реке – тут мы. А им хоть бы что. Нет, один всё же заметил: «Здесь люди». А что ответил второй?
Т о л и к. «А где ты их видишь?» Про нас. И – вывалились из «Опеля», как селёдки из бочки: девки и парни… Костер, шашлыки. Этот визг, мат… Мы ушли.
Л е н а. Это ранит, Толя… Раньше было не так… Не могу я остаться, уеду: пусть хоть в памяти будет тот город, мой город. И моя река, как при мне, как тогда.
Т о л и к. Но и там, но у вас, как и здесь. Тот же спрут, та же рана.
Л е н а. Там не здесь. Здесь – моё. Не могу.
Входит В а л я. Ступает осторожно, боязливо.
В а л я. Ай! (Не узнав своих) Извините. (Хочет уйти.)
Л е н а. Валя, Валь! Это мы.
В а л я (остановившись). Я не узнала вас, испугалась.
Т о л и к. Темно. Конечно.
Л е н а (подходит к Вале, берёт её за руку, ведёт к Т о л и к у). А мы свет зажжём, люстру включим.
В а л я. Не включай, Лена: свет режет глаза.
Л е н а. Хорошо, мы не включим.
Т о л и к (В а л е). Ты присядь… Сядем, Лена.
Все трое усаживаются на диван.
Л е н а (про остальных). А они где?
В а л я. Я не знаю. Я сидела одна в темноте. Стало страшно, и я пошла к вам.
Л е н а (ласково). Моя Валенька, подруга моя. (Обнимает ее как сестрёнку.)
Т о л и к (прислушиваясь). Вроде музыка… (В а л е) Нина там?
В а л я. Я не знаю. Я слышала их голоса.
Т о л и к. Там же? За тем столом?
В а л я. За этой столешницей на сорок разбойников.
Л е н а. Пьют?
В а л я. Не знаю, не видела. Нина… смеялась. Она часто смеётся сквозь слёзы.
Т о л и к. Ей со мной тяжело. Я никто… иждивенец, обуза. А когда-то, не так уж давно, художнику не то что сейчас платили!… и что ни август, то: здравствуй, вечное море! Купайся, нежься, жена!.. А теперь я никто… содержан у жены, квартирант.
Л е н а. Не один ты такой: сколько нищих семей, сколько мёртвых надежд?! (Смотрит на часы на стене.)
Т о л и к. Так-то так. Но не легше, не легше. (Подошёл к магнитоле). Я проверю часы. Здесь есть радио.. (Хочет включить.)
Л е н а. Не включай: будет гимн.
Т о л и к. Гимн, а что он тебе?
Л е н а. Не люблю: он другой.
Т о л и к. Гимн как гимн… (Включает магнитолу.)
Л е н а. Он не мой, он чужой.
Т о л и к. Но его же вернули.
Л е н а. А слова?
Зашипело радио. Бьют куранты.
Т о л и к (смотрит на часы на руке). Отстают. (Переводит стрелки.) Ты ошиблась: гимна не будет. (Но гимн - звучит.) Гимн свободной страны…(Выключает.)
Л е н а. Гимн свободных людей…(Т о л и к у) Расскажи что-нибудь.
Т о л и к. Что-нибудь?
В а л я. Сказку, Толенька, сказку! (В голосе - слёзы.)
Т о л и к. Сказку?.. Я попробую. (Объявляет) Сказка.
Сочувствуя, сострадая, подсознательно сочиняет то, от чего и сам, и В а л я с Л е н о й впадают в небольшой транс, ведь под теми или иными словами каждый подразумевает своё, а оно ох какое несладкое. И выходит нечто, подобное коллективному психозу, рефлексии. А пока:
«Жил на свете цветок. Жил, как все, цвёл, как все.
Не красив, не дурён. Жил и рос, цвёл и жил».
Л е н а (продолжает). «Кто-то в поле пришёл
и сорвал тот цветок.
И унес далеко».
В а л я. «Бросил в воду его.
Бросил в реку цветок.
И поплыл тот цветок
далеко, далеко».
Л е н а. «Был живой он и плыл. Думал и вспоминал
Луг и небо над ним, где он жил, где он рос».
Т о л и к. «А его всё несло: дальше, дальше, вперёд.
А он думал и ждал… что домой принесёт».
Л е н а и В а л я заплакали: сказка-быль про них.
Т о л и к (сглотнув слезу). Не надо, девчата: а то и я… а – стыдно.
Л е н а (всхлипнув). Мы не будем, не будем. (Плачет беззвучно.)
Т о л и к (убеждая себя и их). Ничего. Ничего. Мы еще поживём: мы ещё молодые.
В а л я (сквозь слёзы). Алёша…
Т о л и к (сходу придумывает новый финал сказки).
«Будет всё хорошо. Доплывёт тот цветок.
А не он, так другой. Прорастёт, зацветёт».
Входит Н и н а. Она в привычном своём состоянии духа – озорства, оптимизма.
Н и н а. Вот вы где, беглецы! Я весь дом обыскала… (Видит слёзы и меняет тон) А? Что такое? (Как детям) Ну вот: оставила их на минутку, они и разнюнились. (Желая ободрить, случайно попадает в общее настроение и подтекст.) Выше голову, партизан. (Демонстрирует на притихшей В а л е.) Скоро будет рассвет. Мы на них нападём, отобьем наш обоз.
Т о л и к (встаёт, уступая Н и н е место на диване). Вроде стало светлее. (Подходит к окну, но тотчас возвращается.) Та же чёрная, вечная ночь.
Н и н а. Рассветёт, подожди.
В а л я (о своём). Никогда… (Близка к психозу.) Никогда!..
Н и н а. Рассветёт, рассветёт…
В а л я. Не приду… никогда.
Н и н а. Как же мы?.. как рассвет?
В а л я. Не хочу… (В состоянии психоза) Не хочу!
Н и н а (Т о л и к у и Л е н е). Ну а вы? Я - приду… через пять… через десять лет. Соберёмся, а?
Т о л и к. Дожить бы.
Л е н а. Доскрипеть бы.
В а л я (близкая к срыву). Не хочу… Не хочу…
Н и н а. Так поедемте домой. Идёмте? (Встаёт.)
Л е н а. Я б пошла, но – куда?
Т о л и к. К нам: ты можешь у нас… Мы…(Осёкся, натолкнувшись на Нинин взгляд.)
Л е н а. Не стоит, спасибо… Я отсюда же – на вокзал. И – прочь, прочь! Первым же поездом.
Н и н а. «Сюда я больше не ездок»? «Карету мне, карету»?
Л е н а. Слишком много чести для меня. Поезд. С вагоном для пассажиров третьего класса. Где грязь и вонь.
Н и н а. Возьми купе…
Л е н а. Мне нравится грязь.
Н и н а. Ты чистая слишком.
Л е н а. Была. Когда-то. Очень давно. Теперь же, как все. Грязнее других.
Входит О л е г. Движения и взгляд исполнены решимости, вызова.
О л е г. Осада кончилась. Начинается штурм.
Т о л и к. Штурм?
О л е г. Шоу. (Кладёт руку на выключатель люстры.) И изрёк Он: да будет свет! - и стал свет. (Щелчок выключателя, люстра зажглась.)
Н и н а. Браво, электрик!
В а л я (Нине). Мне страшно.
Н и н а. Ни капельки. (О л е г у) Просим, просим.
О л е г (переставляя магнитолу на стол). Не пожалей, актриса. (Вставив кассету, объявляет) Последнее интервью. (Включает запись.)
С кассеты голос О л е га: «Раз-два-раз… запись продолжается».
Т о л и к. Он пьян.
О л е г. Трезвее трезвого.
Н и н а (внезапно догадавшись). Прослушивающее устройство!
О л е г (Н и н е). Шпионская техника. Знаю всё, про всех.
С кассеты, Т о л и к: «Но есть и хорошее…»
Л е н а. Негодяй!
О л е г (выхватив пистолет). На место, мразь!
В с е ошеломлены. С кассеты: «Хоть капля? Хоть крошечка?» – «Застыла та капля. Засохла та крошечка». Л е н а закрывает лицо руками. О л е г выключает магнитолу.
О л е г. Сегодня мой день, мое возмездие. (Привинчивает к пистолету глушитель.)
Н и н а. Да он сумасшедший!..
О л е г. Молчать! (Угроза подействовала.) Двадцать лет я ждал этого часа. Двадцать лет! И вот – я дождался. Ну, кто вы и кто я? Вы «лохи позорные»…
Т о л и к (с усмешкой). А ты конечно «пацан».
О л е г (передернув затвор). Пристрелю, падаль!
Ж е н щ и н ы пресекают «геройство» Т о л и к а. Он отстраняет их руки.
О л е г. Вы думали, я привёз вас сюда, чтобы вместе с вами вспомнить школьные годы? Черта с два! Слышите? Черта с два!
Т о л и к. Гениальный спич, троечник!
О л е г (стреляет поверх голов, от выстрела осыпается стекло бра или люстры). Видел, падла?! (Женщины оттесняют Т о л и к а к стене, заслоняют собой.) Мне начхать на все ваши вздохи и ахи: «Где ты, юность? Ах, ах!» Умчалась, вылетела в трубу ваша дерьмовая юность. Хрен вам, а не рассвет!
Теперь моё время. Моё! Я хозяин жизни. Я, не вы. Я – тот самый последний троешник, эпилепсик, тупарь. Я, не вы. (Т о л и к у) Не ты, несчастный поэтик, художник на букву хэ. (В а л е) Не ты, безутешная вдова…
В а л я (в страхе). Откуда он знает?..
О л е г (В а л е). Я помню, как ты глазела на мир, отличница, с дубовой своей Доски почёта…
В а л я (вспомнив о траурных рамках на фотографиях). Он. Он!
О л е г. …Тогда – ты слышишь? – ещё тогда в твоих зрачках стояла, вопила обречённость. Я видел, я помню. (Л е н е) И ты, красотка-подружка, висевшая рядом с безутешной вдовой, я видел, ты заранее плакала о спившемся своем муженьке…
Л е н а. Тварь!
Т о л и к (торжествующе и злорадно). Это я вас вставил в чёрную рамку. Это я вычеркнул вас из жизни.
В а л я. Я говорила, я чувствовала…
О л е г (мстительно). Всё сбылось. Всё сбудется. (Л е н е) Прискакала-таки на родину: обогрейте, примите – гибну!.. Обогреем, ох как обогреем! До ожогов на мягком месте, до мозолей на мокром…
Л е н а. Гад, гад!..
О л е г. Только звякну (показывает жестом на телефон) – мигом примчится «бригада» и устроит тебе «кинушку». (Мерзко) Любишь «порно», студентка? «Групповуху» любишь, училка? (Н и н е) И тебя оприходуем вместо Толянчика. Может быть, забеременнишь, понесёшь тогда.
Н и н а (ошеломленно). Чудовище. Ты - чудовище.
О л е г (командует женщинам) Стройтесь, сучки!
Вбегает В а р в а р а. Бросается на О л е г а.
В а р в а р а. Ты что делаешь, ирод!
О л е г (отталкивая В а р в а р у). Пристрелю, мокрощелка! (Командует ей) В кучку! К ним! (В а р в а р а подчиняется.) Стройтесь, стервы! Я кому сказал, стройтесь!..
Ж е н щ и н ы отходят от Т о л и к а. Теснятся группкой.
О л е г (одобрительно). Вот, вот так. Жить хотите? Может быть, ещё поживёте. (Командует) Все одежду долой! Живо!
Замешательство.
О л е г (мягче). Не радуйтесь – трахать я вас не стану: не нужны мне старые клячи. Раздевайтесь, ну! (Те не реагируют.) А, мы только за деньги? Понимаю. (Командует, как в «Поле чудес») Деньги, в студию! (Достаёт из кармана и бросает на стол увесистую пачку крупных купюр.) Вот: хватит на лимузин и ещё даже останется. (Ждёт) Ну!?. (Объявляет) Рекламная пауза. (Тотчас) Две шкатулки, вы: (наставив пистолет) смерть или деньги? (Никто не двигается.) Считаю до трёх – и стреляю, как в тире. Раз! (Никакой реакции.) Два!..
Н и н а. Не стреляй, психопат! (Делает шаг вперёд, начинает расстегивать пуговицы у себя на блузе...)
О л е г. Давно бы так. Покажи вымя, моржиха. (Одобрительно) Молоток! Молоток! (Резюмирует) Не «Плейбой», нэ, кацо… (Н и н е) Забирай, стриптизерка, «капусту» (сдвигает деньги на край стола): выкупишь мужа из чар этой овечки (кивает на Л е н у). Вместе с сердцем отдаст.
Н и н а (не притронувшись к деньгам, отходит в сторону, застегивается). Не всё продается, увы.
О л е г (возражает). Всё! (В а л е и Л е н е) Ты и ты, вперёд! Справите что вам нужно: ты поминки или туфлишки, ты билетик в купе… (Внезапно) Ненавижу, убью, ненавижу…(Ожесточаясь) Звездочёт перед вами? Да? Звездочёт? (Тычет дулом пистолета Л е н е в подбородок.) Хрен, облОмитесь!.. Я банкира пасу, банкира! Я наёмный убийца. Киллер! Слышали!? Завалю завтра же этот сейф с «бабками» вперемешку с дерьмом. Зуб даю!..
Вот оно золотое дно – убийство! (Перечисляет) Пуф – гонорар, пуф – гонорар, пуф-пуф – вилла! Слышите?! А вы жрали тут. Не тошнит, а, могильщицы? (Издевается) Сделайте риголетто, сударыни: вы накушались падали. (Отталкивает от себя Л е н у.) Ненавижу. (В а л е) Ненавижу. Это вы сделали из меня гада. Вы. Вы! Это вы насмехались надо мной в школе: троечник, эпилептик. Не словами, нет, но видом, но взглядом. Вы шарахались от меня, как беременная от насильника, от маньяка. (В а л е) Это я стоял тогда под балконом и позорно бежал от вашего улюлюканья… Вы смеялись, вы просто смеялись… Над кем? Я любил вас. Да-да, любил. И тебя, и тебя. Самой чистой невинной любовью, как умеют любить только девственники или поэты… Я любил и страдал. Я любил и страдал. Из-за вас я маньяк и убийца: вы избрали других, не меня, не меня! Но и я человек. Я живой, я как все…
Годы шли, я копил деньги, я думал: забуду всё и куплю себе новую юность. Но юность не продаётся. Не покупается юность!
Потом я встретил её (кивок на В а р в а р у). Она первая и единственная, кто увидела во мне человека, ведь она не знала ни кто я, ни что я. Ей не нужны были ни моё лицо, ни мои деньги. Её не испугала даже моя болезнь. (Сглатывает комок.) Я хотел полюбить её… и не смог. Я разучился любить: во мне не осталось сердца. Это вы спалили его, подожгли, оттолкнув меня от себя… Что оставалось мне? Возненавидеть. И тогда я задумал это.
Воспоминания настигают. Воспоминания настигают! От них нигде не укрыться: ни здесь, в этой комнате со снарядонепробиваемыми стенами, ни в беседке без стен. От них не умчаться в «Вольво» по скоростной трассе. Их не убить.
Что было у меня в юности? Ничего: унижения, пустота, безлюбовье. Это вы обокрали меня. Вы.
Но я отмщён. Отмщён! Вы никто и ничто. Вы песок, вы пыль под ногами. Вас топчут, вас сровняли с землей, а вы… что же вы?! (В а л е) Знаешь, где твой Алёшка? Знаешь?
В а л я (отказываясь верить). Ты!?
О л е г. Я. Я убил его.
В а л я. Где он, где?!
О л е г. Он в раю. Мне в аду гореть – он в раю…
В а л я. Где – скажи.
О л е г. Он на дне, под мостом. (Л е н е и Т о л и к у, зло) Всплыл? Не всплыл?
В а л я. Я не верю: он жив!
О л е г. Бандюганы не шутят: «будь человеком, мент, а не то пулю в лоб – и на дно…» Он на дне под мостом. Там, где омут. Где мост. Там, где кончилась моя юность. Моя ничтожная, мёртвая й… (Бабах! Рухнул с грохотом на пол. Эпилептический удар.)
В а р в а р а. Олег! Олежка! (Бросилась к нему, чтобы привести в чувство.)
В а л я медленно оседает: отказали нервы.
Л е н а (подхватив её под руки). Врача!.. Валя, Валь!..
Н и н а (в телефонную трубку, набрав номер). Алло, алло!.. «Скорая»?
Т о л и к (кинув взгляд в сторону окна). Где ты, сволочь-рассвет?
Медленно закрывается
ЗАНАВЕС.